Другую сторону спектра представляли фрейдисты, которые полагали, что психические заболевания не являются внутренне присущими и врожденными, а развиваются в результате жизненного опыта пациента в начале жизни. Такие фрейдисты, как Ван-О, верили, что многие патологии поддаются лечению и психотерапией, и психоанализом. Но разговорная терапия была дорогостоящим и индивидуальным решением[127], непрактичным для такого крупного учреждения, каким был Кридмур.

Исторически диагностика психических болезней часто выдавала отчетливый гендерный дисбаланс: в Кридмуре пациентки-женщины превосходили числом пациентов-мужчин[128] почти вдвое. Когда Артур прибыл на новое место работы, ему дали назначение в «корпус Р»[129] – специальное отделение для «женщин, склонных к насилию». Это было место не для слабых духом. Порой Артуру приходилось применять силу, чтобы утихомирить пациенток. В других случаях они сами на него нападали. Одна женщина набросилась на него с металлической ложкой[130], заточенной до кинжальной остроты. Несмотря на это, Артур испытывал к своим пациенткам глубокое сострадание. Он задавался вопросом: если этих ранимых страдающих людей американское общество изолирует в обнесенных стенами учреждениях, заточая их, как он считал, в «чистилище для живых мертвецов»[131], то что это говорит о самом обществе? Было глупостью полагать, что достаточно просто запереть этих людей в неволе – словно институционализация таких пациентов каким-то образом отменяет обязанность общества в целом (и врачей в частности) облегчать их страдания. «Кажется, будто общество обезболило или обмануло себя уверенностью в том, что столь сильные индивидуальные страдания и столь массовое уничтожение человеческих талантов и способностей более не существуют – поскольку мы спрятали их за больничными стенами», – рассуждал Артур в то время[132]. Ван-О разделял[133] его отвращение к государственным «сумасшедшим домам». Соединенные Штаты страдают от эпидемии психических заболеваний, полагал Ван-О. Справляться с ней путем лишения пациентов свободы – «хоронить» их в психиатрической больнице – значило в некотором роде предавать их смерти[134].

Артур обладал неутомимым аналитическим умом и, оценивая положение вещей, пришел к выводу: практическая проблема в том, что число психических расстройств, похоже, растет быстрее[135], чем власти успевают строить психиатрические лечебницы. Чтобы понять это, достаточно было пройтись по переполненным палатам Кридмура. Что хотел сделать Артур? Найти решение. Причем работоспособное. Главную трудность, когда речь шла о психических заболеваниях, представляла эффективность: проведите хирургическую операцию – и, как правило, вскоре сможете оценить, была ли эта процедура успешной. Но эффективность манипуляций с мозгом измерить намного труднее. А затруднительность измерений результатов приводила порой к отдельным экспериментам, поражавшим своей дикостью. Всего за пару десятков лет до описываемых событий главный врач государственной больницы в Нью-Джерси убедил себя в том, что самый верный способ излечить безумие – удалить пациенту зубы[136]. Если некоторые его пациенты никак не отреагировали на такой курс «лечения», экспериментатор продолжал в том же духе, удаляя гланды, прямую кишку, мочевой пузырь, аппендикс, фаллопиевы трубы, матку, яичники, шейку матки… В итоге этими опытами он не излечил ни одного пациента, зато убил больше сотни