Артур Саклер впервые приехал в Кридмур в 1944 году[114], получив медицинский диплом Нью-Йоркского университета и проработав пару лет интерном в одной из больниц Бронкса. Во время интернатуры он отрабатывал 36-часовые смены[115], принимал роды, ездил на вызовы с бригадой неотложной помощи – и постоянно учился, непрерывно стимулировал свой мозг, ежедневно сталкиваясь с новыми заболеваниями и методами лечения. В этот период Артур особенно увлекся психиатрией. Он учился у Йохана ван Опхейсена, седовласого нидерландского психоаналитика[116], который, как с удовольствием хвастал Артур, был «любимым учеником Фрейда»[117]. Ван-О, как называл его Артур[118], был таким же «человеком Ренессанса», как и его ученик: принимал пациентов, вел исследования, писал научные работы, говорил на многих языках, а на досуге занимался боксом и играл на органе. Артур относился к Ван-О с почтением, называя старика своим «наставником, другом и отцом»[119].
В те дни психиатрия не считалась ведущей отраслью медицины. Ее скорее можно было назвать «профессией-беспризорницей»[120]. Психиатры зарабатывали меньше[121], чем хирурги и врачи общей практики, и с точки зрения как широкой публики, так и научного сообщества, их статус был существенно ниже. Завершив ординатуру, Артур хотел продолжить исследования в области психиатрии, но у него не было ни малейшего желания открывать частную практику и принимать пациентов, к тому же необходимость зарабатывать, чтобы поддерживать семью, никуда не делась; в конце концов, ему еще надо было оплачивать образование братьев. Поэтому он нашел работу[122] в фармацевтической индустрии – в Schering, компании-производителе рецептурных средств, где еще в студенческие годы подвизался в качестве копирайтера-фрилансера. За зарплату в 8000 долларов в год[123] Артур стал членом коллектива медицинских исследований Schering и продолжил работать в рекламном отделе фирмы. Когда Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, плохое зрение защитило Артура от участия в боевых действиях. Но вместо военной службы он начал новую ординатуру[124] – уже в Кридмуре.
В то время как первая половина XX века была отмечена невероятным прогрессом в других областях медицины, к моменту прибытия Артура в Кридмур американские врачи все еще не до конца разгадали загадку нормального функционирования человеческого разума. Они умели распознавать такие заболевания, как шизофрения, но даже о причинах их возникновения могли лишь догадываться, не то что лечить. Как однажды заметила романистка Вирджиния Вулф[125] (которая сама страдала психическим заболеванием), когда речь заходит об определенных недугах, наблюдается явная «бедность языка». «Когда самая обычная школьница влюбляется, к ее услугам Шекспир, Донн, Китс, готовые высказать ее мысли и чувства за нее; но попросите пациента описать головную боль своему врачу – и поток его красноречия мгновенно иссякнет».
К тому времени как Артур встретил свое «совершеннолетие» в медицинской профессии, существовали две противоположные теории о происхождении психических заболеваний. Многие врачи считали, что шизофрения – как и другие заболевания, например эпилепсия или интеллектуальная инвалидность, – является наследственным недугом. Пациенты с такими заболеваниями рождаются, а следовательно, эти недуги являются врожденными, неизменяемыми и неизлечимыми. Лучшее, что могут сделать медики, – это отделить «скорбных главою»