Однако Артур также сознавал, что медицина – это огромная ответственность, призвание, в котором развилка между правильным и неправильным решением может стать вопросом жизни и смерти. Когда он учился на последнем курсе и работал в хирургическом отделении, главврачом был заслуженный пожилой хирург, стремительно дряхлевший и, как подозревал Артур, демонстрировавший признаки старческого слабоумия. Он забывал соблюдать стандартные протоколы гигиены, мог надеть стерильную форму для операции, а потом наклониться и начать завязывать шнурок на ботинке. Что тревожило сильнее, он настолько растерял навык владения скальпелем, что стали умирать вверенные ему пациенты. Это случалось достаточно часто, чтобы подчиненные ему медики начали за глаза именовать старика-хирурга «ангелом смерти».

Однажды Артур сопровождал его на обходе, и они подошли к койке молодой женщины, которая страдала прободной язвой желудка. Язва была окружена абсцессом, и когда Артур обследовал пациентку, он видел, что непосредственной опасности для нее нет. Но главврач объявил: «Я прооперирую ее в четверг».

Встревоженный тем, что эта необязательная операция может подвергнуть жизнь женщины риску, Артур обратился к ней напрямую, указав, что для опасений нет оснований и ей следует выписаться из больницы. Он говорил, что она нужна своим детям, равно как и мужу. Но Артур не счел себя обязанным раскрыть пациентке истинный источник своей озабоченности: подобный поступок рассматривался бы как серьезное нарушение протокола и субординации. Женщина выписываться не пожелала. Тогда Артур обратился к ее мужу. Но и его не удалось убедить забрать супругу из больницы. Многие люди, не имеющие медицинского образования, склонны доверять опыту и суждению врачей, вверяя докторам свою собственную жизнь и жизни близких. «Профессор сказал, что будет оперировать, – пусть оперирует», – ответил Артуру муж женщины.

В назначенный день «ангел смерти» стал оперировать пациентку. Он прорвал стенку абсцесса, и женщина умерла. Можно ли сказать, что карьерные устремления ослепили Артура, не дав ему понять, что́ стоит на кону? Если бы он нарушил субординацию и вступил в открытое противостояние с «ангелом смерти», возможно, ему удалось бы спасти жизнь. Артур до конца дней сожалел о том, что допустил ту операцию. И все же, как он потом рассуждал, «медицина – это иерархия[90], и, вероятно, таковой ей и следует быть».

Помимо груза ответственности, связанного с медицинской карьерой, у Артура были и другие сомнения. Хватит ли жизни практикующего врача, чтобы удовлетворить его? Профессия доктора всегда казалась залогом финансовой стабильности. Но, с другой стороны, во время Великой депрессии в Бруклине были врачи, бедствовавшие настолько, что торговали яблоками на улице[91]. И, если отставить в сторону материальное благосостояние, оставался вопрос психологической и интеллектуальной стимуляции. Не то чтобы Артур всерьез представлял себя художником – это слишком непрактично. Но в нем была сильна предпринимательская жилка, он питал живой интерес к бизнесу, и никакие принесенные медицине клятвы не могли этого изменить. Кроме того, во время учебы в медицинской школе он заполучил очередную подработку, на сей раз в качестве копирайтера в немецкой фармацевтической компании Schering[92]. Артур открыл для себя, что из всех многочисленных талантов особенно хорошо ему давался один: умение продавать людям вещи.

Когда Мариэтта Лютце прибыла в Нью-Йорк из Германии в 1945 году, казалось, обстоятельства были против нее. Для этнических немцев в Соединенных Штатах это был, мягко говоря, не самый лучший период. Всего пару месяцев назад Гитлер застрелился в своем бункере, когда советские войска лавиной ворвались в Берлин. Мариэтте было 26 лет