Тип отлетел к стене, охнул и громко, с ненавистью в маленьких глазках, зашипел:

– Ах ты, дрянь! Ты пожалеешь! На коленях будешь ползать, когда вылетишь из дворца! Я уж постараюсь.

От страха сжалось сердце. Сейчас на ругань сбегутся люди – и меня поймают! Хотела схватить ведёрко, убежать куда глаза глядят, однако поблизости раздались тяжёлые, шаркающие шаги.

Грузная женщина появилась из-за поворота. Наткнувшись на нас, она свела брови и недовольно пробухтела:

– Дел невпроворот, а ты, Конрад, за своё. Сгинь, не то Эдмару пожалуюсь.

– Хоть обжалуйся! Он мне ничего не сделает! – взвизгнул истерично тип и, скривив оскорблённую мину, ретировался.

Я и женщина остались одни.

– Чего стоишь – в гляделки играешь? – хмыкнула она. – Работы много. Или хочешь места лишиться?

– Нет-нет! – Я схватила ведро с щёткой, показывая, что готова трудиться.

– Тогда идём. Или Конрад приглянулся?

– Фу! – поморщилась я.

– Скромнее будь, незаметнее. Ишь, вырядилась. – Женщина недовольно оглядела меня, хотя моё платье точь-в-точь как её, только размером меньше. Не удивлюсь, если мою форму выкупили у настоящей работницы дворца.

– Я ничего такого и не думала. Просто не ожидала, что подкрадётся,– объяснилась, чтобы не молчать и не вызывать подозрений.

– Новенькая что ли? – обернулась женщина. Хорошо, что при спуске по крутой винтовой лестнице она больше смотрела себе под ноги, иначе бы заметила, что я дрожала как осиновый лист.

– Угу.

– То-то думаю, чего ты такая забитая? И вроде тебя прежде не видела.

Накатила паника: не раскусили ли меня? Пора ли доставать колбаску, чтобы откупиться? К счастью, женщина больше ни о чём не расспрашивала. Более того – смилостивилась и сообщила:

– В крыло, где поселились претендентки, мужчин не допускают, даже фреев, поэтому можешь там ходить спокойно, но от претенденток схлопочешь запросто. Краше их мордей во дворце не должно быть, – хохотнула она, довольная своей шуткой.

– Благодарю за совет, – я на ходу изобразила неуклюжий реверанс. – А как же Конрад? Он не мужчина? Он-то тут ходит.

Женщина ехидно поинтересовалась:

– Хочешь убедиться?

– Нет!

– Он племянник императорского нарезчика мяса, – приложила она палец ко рту, показывая, что сплетничать о нём не стоит. – За магические ограничители не заступает, правил не нарушает. Что с него взять?

По этажу, на который мы спустились, витал запах еды и свежей выпечки. Я обрадовалась, что нашла кухню, а потом спохватилась: велика вероятность снова встретить Конрада и его дядьку, – и вздохнула.

– Ничего, обтешешься, попривыкнешь – легче станет, – спутница толкнула одну из тяжёлых кованых дверей и вошла. Я зашла следом.

Кухня оказалась просторной, но совершенно не такой, какой я её себе представляла. Даже в трактире Адели имелась небольшая магическая плита, а здесь были самые обычные, в которых надо ворошить золу кочергой. И пахло хоть и вкусно – отнюдь не трюфелями и не изысканными ароматами.

– Чего стоишь? Ставь, – спутница указала на угол, где стояла огромная бочка с мусором, и дала мне возможность хотя бы на несколько мгновений спрятаться от любопытных глаз.

Что это чёрная кухня, на которой готовят для дворцовой прислуги, поняла, когда успела оглядеться и заметила за длинным деревянным столом, на грубо сколоченных скамьях женщин и девушек. Горничные и служанки, одетые менее опрятно, чем первые, сидели и ели, громко стуча ложками по мискам.

У огромных плит с кипящими кастрюлями ползали на коленях две девочки, лет пятнадцати, – драили серый каменный пол, а над ними стояла старуха и тыкала пальцем, указывая, где надо лучше тереть.