– Это фильм о нас. Кроме того, – лукаво добавила Пибоди, – он очень важен для Надин.

Надин Ферст – известный репортер, популярная телезвезда и автор бестселлеров, ну, и, не в последнюю очередь близкая подруга. Здесь уж никак не увильнуть.

– То есть ты хочешь сказать, что я просто обязана пойти?

– Мы обязаны. И мы будем выглядеть фантастически. Будем общаться со знаменитостями, впрочем, мы их уже хорошо знаем. Пройдем по красной дорожке, словно настоящие звезды. Боюсь, что я не выдержу и мне станет дурно.

– Только, пожалуйста, не у меня в машине. В данный момент меня гораздо больше занимает вопрос, кто, черт возьми, убил Марту Дикенсон, а вовсе не мечты о том, как я буду стоять на каком-то идиотском красном коврике, а люди вокруг будут на меня пялиться.

Пибоди предусмотрительно решила не упоминать предпремьерный просмотр, который они с Мэвис уже продумали в мельчайших подробностях, включавших прически и макияж, которые должна была делать Трина.

Ева немного побаивалась Трины.

– Что за странное выражение лица? – спросила Ева.

– Оно означает, что я очень серьезно отношусь к расследованию убийства.

– Прекрати паясничать.

– Я абсолютно серьезна, – ответила Пибоди и с облегчением вздохнула, услышав, что у Евы зазвонил телефон, встроенный в приборную доску автомобиля.

– Лейтенант. – На экране появилась физиономия детектива Кармайкл. – Мы закончили обыск в квартире жертвы. Ничего необычного. Мы также обыскали ее машину. То же самое. Макнаб просмотрел все их электронные устройства. Ни-че-го. Ноль.

– Как я и предполагала. В настоящее время мы пытаемся получить ордер на просмотр документов, с которыми она работала, и списка клиентов.

– Макнаб говорит, что какие-то рабочие бумаги лежат у нее дома.

– Ах вот как? – Ева улыбнулась. – Забирайте их. Ордер на обыск разрешает вам это. Пусть Макнаб скопирует абсолютно все. Ну а потом вы с Сантьяго найдите некую Сашу Кирби, дизайнера в компании «Сити Стайл», и побеседуйте с ней. Она занималась дизайном квартиры, в которой было совершено убийство, и имела доступ в нее. – Ева взглянула на часы. – Потом я хотела бы, чтобы вы проверили несколько алиби.

– Все поняли.

Ева повернулась к своей спутнице.

– Пибоди, свяжись с судьей Янг и сообщи ей, что наша работа в квартире жертвы закончена. Узнай, как обстоят дела с получением ордера. Здесь у нас, кажется, наметился кое-какой прорыв. В документах, которые нашли у нее дома, возможно, есть что-то существенное.

«Сегодня у меня день пентхаусов и Верхнего Ист-Сайда», – решила Ева. И на сей раз у нее не было другого выбора. Либо снова идти на унизительный таран охраны, либо терять драгоценные минуты на ожидание посреди белоснежно-золотого вестибюля, до отказа забитого тропическими растениями в кадках. Она предвидела неизбежную стычку и перепалку с охранниками. Однако, как ни странно, полицейских сразу же вежливо пропустили.

– Я думала, Мобсли пошлет нас подальше, – призналась Ева, когда они поднимались в лифте.

– Возможно, ей стало интересно. Или она действительно виновна в преступлении. Если верить телеканалу светских сплетен, она постоянно находится в одном из двух упомянутых состояний.

– Вот почему я и думала, что она пошлет нас подальше.

Недоуменно поведя плечами, Ева вошла в фойе, оформленное в сапфирово-голубом и изумрудно-зеленом тонах. Еще больше цветов в высоких белоснежных вазах, окруженных свечами в человеческий рост.

Открылись широкие двери синего цвета, и перед посетительницами предстал до предела высветленный блондин, одетый во все черное. По количеству сережек в ушах он мог посоперничать с Макнабом.