Ирод всегда сурово подавлял любые признаки мятежа или противостояния его политике: царя и римского вассала. Одно из самых драматических событий произошло в конце его жизни и вызвал большой резонанс из-за своего символического смысла. Работы по строительству Храма шли полным ходом. Перед глазами удивленных жителей Иерусалима постепенно возникало грандиозное здание в греко-римском стиле. Они уже могли видеть восхитительный царский портик, украшенный колоннами из белого мрамора, в коринфском стиле. Ирод все просчитал. Завоевывая расположение иудеев воздвижением Храма их Богу, он одновременно утверждал свое собственное величие перед всем миром. Но Ироду этого было мало, и он пожелал четко дать понять, чья власть больше. Для этого он приказал поместить над большими воротами у входа в храм золотого орла, символизирующего власть Рима. Мало что еще могло стать более унизительным для иудеев, чем принуждение проходить под «имперским орлом», чтобы войти в дом Божий. Иуда и Матфей, два уважаемых учителя закона, вероятно фарисеи, побудили своих учеников достать и уничтожить орла. Ирод отреагировал быстро. Он задержал сорок молодых людей, виновников произошедшего, и вместе с их учителями приказал сжечь заживо. Об этом преступлении помнили и после смерти Ирода, и у входа в храм продолжали оплакивать гибель сорока двух «мучеников»^>10. Вероятно, Иисус, приближаясь к храму Иерусалима, слышал разговоры о них.

После кончины Ирода произошел взрыв ярости, сдерживаемой столько лет. В разных областях Палестины возникли волнения и восстания. В Иерихоне один из его рабов по имени Симон воспользовался этой сумятицей и, заручившись поддержкой нескольких человек, ограбил царский дворец и поджег его. Возможно, это было в то же время, когда вблизи Эммауса произошло столкновение пастуха Атронга с войсками Ирода, перевозившими пшеницу и оружие. Самым тяжелый момент настал, когда в Сепфорисе сын Иезекии по имени Иуда, известный главарь бандитов, возглавил группу отчаявшихся людей, взял город и ограбил царский дворец, завладев хранившимися там оружием и товарами.

Рим не заставил себя долго ждать. Квинтилий Вар, наместник Сирии, при помощи двух легионов, четырех кавалерийских полков и дополнительных войск, заимствованных у местных вассалов, собрав таким образом не менее двадцати тысяч солдат, двинулся на Палестину, чтобы взять ее под контроль. Вар направился прямо к Иерусалиму и его окрестностям, чтобы завладеть столицей и воспрепятствовать любым попыткам осады. Его удар был сокрушителен, он взял в рабство большое количество иудеев, а самых непокорных безжалостно распял. По словам Иосифа Флавия, их было «в целом, около двух тысяч». Между тем он отправил Гая в Галилею – погасить основной очаг восстания. Тот сделал это жестоко, даже не встретив особого сопротивления. Он захватил Сепфорис и поджег его. На крестьян Гай навел ужас, предав огню несколько окрестных деревень и уведя с собой в рабство множество местных жителей^>11.

Иисусу в это время было три-четыре года, он жил в Назарете, находящемся всего в пяти километрах от Сепфориса. Мы не знаем, что пережила его семья. Мы только можем быть уверены, что вторжение Рима еще долго вспоминали. Подобные вещи нелегко забыть жителям небольших селений. Очень возможно, что Иисус с детства слушал эти истории с замиранием сердца. Он прекрасно понимал, что имел в виду, когда говорил о римлянах как о «князьях народов», властвующих над людьми, подобно «вельможам», и «господствующих над ними»