— Если у вас какие-то счёты с моим отцом… — хрипло начала говорить, но Игорь Александрович меня грубо перебил.

— Проблемы? С твоим отцом? Как ты тонко подметила… Неужели это так заметно? 

— У меня с ним плохие отношения. И чтобы вы не сделали, я ни за что в жизни не признаюсь ему в этом. 

— Так ты ещё и принципиальная? — мужчина усмехнулся. — Тогда давай, будь принципиальной до конца. Держи своё слово. Или ты не подписывала договор?

Я знала, что об этом зайдёт речь. Договор. И мой залог. Не будь этих чёртовых денег, давно бы послала всё. И Игоря Александровича в том числе. Быть пойманной само по себе плохо, а быть пойманной трижды — и того хуже. В такую идиотскую ситуацию и вправду могла угодить только я. Потому что впервые не прислушалась к голосу разума. Теперь же буду за это горько расплачиваться. Отец способен отравить мою жизнь так, что и жизнь не мила будет.

Что он мне устроил на вступительных? А на собеседовании? Три часа пыток, и всё из-за фамилии и моего родства. 

Фыркнула, сдувая волосы с лица. Руки уже начали затекать, но мужчина и не думал меня отпускать. Недовольно посмотрев Игорю Александровичу в глаза, протяжно выдохнула. Не он первый, кто пытается «докопаться до столба». Но чтобы так откровенно признаться…

— Так подписывала договор? — в голосе мужчины появились рычащие нотки.

— Подписывала! — громко ответила, хмуря брови.

— Позавчера, в клубе, ты не была так недоступной. Значит, тебе понравилось, что я с тобой делал? Только не говори, что нет, не поверю, — Игорь Александрович отпустил мои руки и выпрямился, теперь грозно возвышаясь надо мной. — Твоё тело и твой голос не врали и были очень убедительными.

Я чувствовала себя пристыженной школьницей. А самое плохое, что ничего возразить и не могла. Да, мне понравилось. Хочу ли я повторить? Нет, не хочу. И углубляться в дебри желания нет.

Поняв по моему молчанию, что договор имеет для меня значение, Игорь Александрович продолжил:

— Три недели. И я отпущу тебя. 

Не поверив своим ушам, удивлённо посмотрела на мужчину: три недели?! Он что, с ума сошёл?

— В договоре говорилось, что…

— Нам дают нужное нам время для решения спорных моментов. Три недели, — последние два слова мужчина произнёс таким безапелляционным тоном, что меня в дрожь бросило. — Ни днём меньше, ни днём больше. 

Выбора у меня не было. Я сама себя его лишила. Три недели… с ним?

Болезненный румянец пятнами выступил на моём лице. 

— Значит, тебя это устраивает?

— Устраивает, — недовольно пробормотала. 

— Оставишь мне свой номер телефона. Я позвоню тебе.

И вновь было сказано тоном, не терпящим возражений. Хотя какие к чёрту возражения? 

Мужчина сделал шаг назад и расправил плечи, смотря на меня своим колючим ледяным взглядом. Будто не было сейчас ничего. Холодное напряжение выросло между нами непроницаемой стеной. — Можешь идти, Самойлова. Не забудь про задание. И я бы советовал тебе хорошо подготовиться к зачёту. Очень хорошо…

Я нервно сглотнула. Сейчас мне чётко дали понять, что наши «личные» отношения на учёбу никак не повлияют. С меня будут драть по полной программе, вдоль и поперёк. И никакие договоры и клубы этого не изменят.

Подняв сумку, поправила толстовку и попятилась к двери. Мне казалось, что мужчина сейчас он передумает и вновь загонит в угол.

Уже выходя из аудитории, услышала ехидный комментарий:

— Ты ничего не забыла?

Чёрт! Номер телефона…

Пришлось вырвать чистый лист из конспекта и коряво нацарапать там дрожащей рукой свой номер. Подходить к Игорю Александровичу я не стала, просто оставила записку на ближайшем ко мне столу и выбежала в коридор.