Я включила воду и умылась, взглянув в зеркало. Глаза выглядели нормальными. Мрачноватыми, но нормальными. Ледяная вода так и не сбила жар со щек. Они горели от смущения.

Я не хотела разговора по душам и пошловатых признаний Зверя, как он сам себя развлекал в мыслях обо мне. Кир-то расскажет во всех подробностях.

Руслан был другим. Слишком личным не любил делиться.

Суровый, немногословный. Татуировок на его теле было меньше, чем у Зверя, но принадлежали они руке одного мастера. Я так любила лежать рядом с ним и рассматривать эти четкие черные линии, водить пальцем по узорам.

И если у Зверя была пугающая репутация, но привлекательная внешность, то его брат пугал во всех отношениях. Я оробела, когда увидела его впервые. И еще долго чувствовала себя скованно. А впервые, в машине Кирилла, я даже пошевелиться боялась. Съежилась, вжалась в сидение и пристально смотрела. Точь-в-точь дикий зверек в клетке-ловушке.

Не такой уж он и страшный оказался. И выглядел не экзотично, но броско. Не особо красивый, но привлекательный – той мужской красотой, которую привычнее видеть в армии, чем где-то еще. Неподвижные губы улыбались редко, но как же я ценила его улыбку! Чем реже, тем дороже.

Я вытерла лицо бумажным полотенцем, решила, что я в норме и приоткрыла дверь.

Из коридора доносился голос Руслана: он рычал на Кира, спрашивая, почему тот в кабинете один и где носит Оливию.

– Я здесь! – крикнула я, открывая дверь шире. – Привет, дорогой.

Беды похожи на миндаль.

Жизнь вообще любит сюрпризы – раскусываешь, а там горько. Вот и с неприятностями так. Ты их не ждешь, они находят тебя сами. Сейчас у Руслана было такое лицо, словно он раскусил что-то горькое.

Наверное, и у меня тоже.

Мы смотрели друг на друга, как смотрят бывшие, которые плохо расстались, но продолжают любить.

Раньше толком я и не знала, что такое любовь.

Не ощущала ее.

Любовь к маме казалась чем-то естественным, а любовь к мужчине – нет. Перед глазами не было примера пары, где я действительно видела бы чувства, а не долг, необходимость или безвыходность.

Думаю, из-за того, что видела я таких как отчим, муж тети или парни подруг. Эти экземпляры вызывали рвотный рефлекс. При одной мысли, что в моем доме заведется подобный тип, становилось страшно.

Мальчики были другими. С ними я поняла, что любовь может быть.

Так что легко говорить «прощай», когда терять нечего.

Трудно сказать тем, кто изменил твою жизнь. Без них она стала серой, но с ними я больше не могла быть. Настолько, что хотелось вырвать из груди сердце и раздавить к черту.

Расстояние позволило дышать свободно. Передышка была мне нужна, как целебный воздух. Было приятно их вспоминать – да. Иногда, я смотрела в потолок и улыбалась. Перед мысленным взором вставали картины из прошлой жизни, где мы вместе.

Спасибо им за это, но я ушла, и не хотела возвращаться. Каждая встреча резала ножом по живому.

– Оливия, – Руслан оценил меня сверху донизу, на лице не дрогнул даже мускул. – Входи, – он приоткрыл дверь.

Я вздохнула и вошла в кабинет. Кирилл встретил меня улыбкой – ему нравилось, что удалось меня смутить. Руслан вошел следом и захлопнул дверь.

Я остановилась между ними – Кирилл за столом, Руслан у выхода. Он сложил руки на груди и замер неподвижно, пристально рассматривая меня взглядом убийцы.

– Что случилось? – мой голос остался уверенным.

Я чувствовала себя в безопасности с ними. Несмотря ни на что.

– Оливия, – Руслан взглянул Кира, словно обменивался с ним репликами мысленно. – У нас к тебе просьба… Выслушай, любимая.