Киваю покорно. Но губы поджимаю и взглядом испепеляю, выражая всю свою уязвлённую гордость. И как только он выпускает мою многострадальную шею, отворачиваюсь на другой бок.

Вздрагиваю, ощущая прохладу тела, прижимающегося к спине. Стараюсь не реагировать и продолжить спать. Ну и что, что он голый. Я одета! На мне бельё, сорочка и халат. И да, они, конечно, шёлковые и коротенькие, но всё прикрыто!

— Сегодня последняя ночь, когда ты спишь в этих тряпках, — выдыхает в ухо ласково.

Молчу. Пыхчу. Жмурюсь. Прикусываю язык. Очень хочется огрызнуться и послать его в далёкие дали. Пока я давлю растущее в груди возмущение, этот хладнокровный оккупант вовсю наминает моё тельце.

Крепкие мужские пальцы оглаживают бок, плавно смещаются на живот и легко проскальзывают под халатик, но натыкаются на сорочку. Ворчливый рык вибрацией отдаётся в груди. Я даже улыбаюсь. Недолго, правда. Потому что он тянет сорочку наверх.

— Астарт, перестань, я спать хочу, — бормочу, сжимая коленками подол сорочки.

— Кто-то говорил, что не будет спать со мной, — выдыхает в шею, разгоняя мурашек, и прикусывает холку. Дрожь возбуждения проносится по телу, концентрируясь у солнечного сплетения.

— Я имела в виду секс, — очень стараюсь казаться спокойной и сонной.

— Малыш, мы начали знакомство с секса, — усмехается платинововолосый, и я прямо затылком чувствую эту самодовольную улыбку.

— Не было у нас секса! — вспыхиваю и резво разворачиваюсь. Лучше быть с ним лицом к лицу, чем ожидать подвоха со спины. — Я, может быть, и не помню половины той ночи, но точно знаю своё тело. И секса у нас не было!

— И ты не кончала два раза? — в темноте его улыбка просто зловещий оскал, и глаза опять потемневшие, вишнёвые.

— Я не… — хмурюсь, задумавшись. Ночь в клубе я вспомнила, но там был только один э.. инцидент. На танцполе. Где он довел и укусил. — Один раз. — поправляю я и губу прикусываю.

— А в душе? — Астарт приподнимается и роняет меня на спину. — Ты так сладко себя ласкала, меня представляла?

— Откуда ты знаешь? Ты был в моей квартире?! — вспыхиваю и бью по каменной груди. Только больно опять мне.

— Должен же я, как джентльмен, проследить за дамой, чтобы глупости не совершила.

— Ты не джентльмен! Ты совратитель и насильник! Вот!

— Насильник? — зловеще тянет Астарт.

И я уже жалею, что сказала это. Его глаза превращаются просто в чёрную бездну. В них плещется ярость. И грудная клетка вибрирует от злости. Мужчина перекатывается с меня и резко встаёт.

— Арт, я… — резко сажусь, пытаясь извиниться.

— Рот закрой! — прилетает грубость, и он удаляется из комнаты.

С грохотом хлопает дверь, разрывая что-то очень хрупкое, невидимую нить, которую мы между нами протянули.

Сна больше нет. Я тупо смотрю в потолок до самого утра. Хочется выйти из этой дурацкой комнаты. И нет, не из-за Лестата! Хочется найти Астарта и извиниться. Я не считаю его насильником. Ляпнула не подумав. Он ведь ещё вчера сказал: если бы хотел, давно уже всё взял бы. Дура. Как есть дура. И язык мой — враг мой.

После утренних мыльных процедур я переодеваюсь в одно из красивых открытых платьев с корсетом. Оно приталенное, с длинными рукавами. Но… ох уж это декольте. Очень глубокое. Специально выбираю этот наряд. Чтобы один кровосос немного оттаял. Просто чувствую, что мы с ним откатились к самому началу.
Дверь с небольшим скрипом открывается. Вскакиваю, распрямляю плечи и, сцепив пальцы в замок, с предвкушением ожидаю. Вот только на пороге стоит Дарио. Ещё и многозначительно бровь выгибает и меня осматривает очень пристально.