– Конечно.

– Я сейчас спущусь к Джоани и попрошу, чтобы она заменила мне завтра утреннюю смену на вечернюю. Хочу поехать с вами, – объявила Рис.

– Думаю, Броуди будет вполне достаточно. Он ведь тоже был там. А вас я бы попросил не болтать о том, что случилось. Нам нужно успеть проверить все, пока о происшествии не заговорили в городе. – Поднявшись, он кивнул Броуди. – Не возражаешь, если я заеду за тобой около половины восьмого?

– Конечно. Буду ждать тебя у дома.

– Желаю вам приятно провести остаток вечера. Рис, постарайтесь на время выбросить это из головы. Вы уже сделали все, что могли.

– Да, вы правы. – Она подождала, пока за шерифом закроется дверь. – Он мне не верит.

– Не слышал от него ничего похожего.

– Нет, слышали. – В груди у нее вскипел бессильный гнев. – Мы оба поняли, что он имел в виду.

Броуди поставил на стол стакан с вином.

– С какой стати он должен тебе не верить?

– Потому что он ничего не нашел. Потому что только я видела убийство. А я здесь чужая – живу всего пару недель. Да мало ли почему.

– Но я-то тебе поверил. А ведь я знаю ровно столько, сколько и он.

Она напряглась. Больше всего ей сейчас хотелось броситься ему на шею и как следует выплакаться. Однако она сдержалась, только изо всех сил сжала руки на коленях.

– Спасибо.

– Ладно, мне пора домой. На твоем месте я бы последовал совету шерифа и выбросил все это из головы. Прими таблетку и отправляйся в постель.

– Откуда вы знаете, что у меня есть таблетки?

Броуди усмехнулся.

– Выпей снотворное и баиньки. А завтра я, так уж и быть, расскажу тебе о том, что нам удалось узнать.

– Чудесно, – она вскочила и направилась к двери. – Спокойной ночи.

Броуди, довольный тем, что оставляет ее не столько расстроенной, сколько рассерженной, вышел из квартиры.

Рис заперла дверь, проверила замок и окна. По привычке она направилась было к кухне, чтобы привести все в порядок, но затем передумала и села за ноутбук.

Она опишет это все в своем журнале. Все, что только сможет вспомнить.

Когда Рис усаживалась за стол, Рик как раз открывал дверь в свой офис. Войдя внутрь, он включил свет и разделся, после чего направился в маленькую комнатку для отдыха, чтобы сварить кофе.

Пока тот варился, Рик позвонил домой. Как он и ожидал, трубку сняла старшая дочь.

– Привет, папуля! Можно я накрашу ресницы, когда пойду на школьный бал? Совсем чуть. Все девочки будут с накрашенными ресницами! Пожалуйста!

Он устало потер руками лицо. Ей еще нет и тринадцати, а на уме уже тушь для ресниц и танцы.

– А что говорит мама?

– Она сказала, что подумает. Папа…

– Тогда и я подумаю. Позови-ка маму к телефону.

– Разве ты не придешь домой? Мы могли бы все обсудить.

Господи помилуй.

– Я сегодня работаю допоздна, так что обсуждение придется отложить на завтра. А пока позови маму.

– Ма! Там папа звонит. Он сегодня задерживается, а завтра мы поговорим о том, как мне идти на танцы. С накрашенными ресницами, как все нормальные люди, или нет.

– Признательна за сообщение.

По голосу было слышно, что Дебби Мардсон не столько раздражена, сколько заинтригована. «Как она умудряется не сердиться?» – подумал Рик.

– Я-то думала, ты уже едешь домой, – раздался в трубке голос Дебби.

– Увы, пришлось задержаться. Даже не знаю, когда освобожусь. С какой стати этой девчонке красить ресницы? Ни у кого в Вайоминге нет таких длинных ресниц!

– По той же причине, по которой это делаю я, – они у нее светлые. Тушь – необходимейшая вещь для всех женщин.

– Так ты хочешь ей разрешить?

– Я пока думаю.

Раздраженно морщась, Рик потер шею. Увы, к его мужскому мнению никто не собирался прислушиваться.