— Нормально? — Вадим выпрямляется и разминает кулак.

— Ага, — только и роняю.

— Уходим. В этом свинарнике мы и так дохуя задержались, — он берет меня за руку и ведет на выход из кухни.

Непринужденное прикосновение Воронова отдается где-то в самой глубине моей души странным покалывающим чувством покоя и наслаждения. Это так странно, так непривычно и ново. Я как идиотка пялюсь на его красивую руку, крепко сжимающую мою ладонь. В этом жесте нет ничего такого, ничего не обычного, но мое тело реагирует совсем иначе.

— Зай, что случилось? — спрашивает Милана, когда мы возвращаемся в гостиную.

— Ничего, уезжаем.

— К тебе? — рыжая стерва косится на руку своего благоверного, которая всё еще сжимает мою.

Мне в кайф не только от прикосновения, но и вытянутого лица этой куклы.

— Нет, ты едешь к себе домой, — не сбавляя темп, отвечает Воронов.

— Но… А как же мой мартини?

— Ты едешь домой, — повторяет Вадим ледяным тоном.

— Хорошо, — послушно отвечает Милана, бросая в мою сторону быстрый жесткий взгляд.

Теперь мы стопроцентно соперницы. Только вот, что нам делить? Или, правильней будет сказать, кого?

На улице холодно и куртка вместе с водолазкой не очень-то спасают меня. Я ёжусь и тут же морщусь, ощутив болезненное покалывание в щеке. Прямо там, куда меня ударил тот жирный козел.

— Отвези ее домой, — приказывает Воронов подоспевшему к нам охраннику.

— Я думала, мы поедем домой к тебе, — Милана недовольно хмурит брови.

Вадим ничего ей не отвечает и ведет меня к другой машине, рядом с которой нас уже ожидает еще один охранник на пару с водителем. Для меня становится полной неожиданностью то, что Воронов внезапно решил расщедриться и позволяет мне ехать с ним в одной тачке.

— Садись, — он даже открывает мне дверцу, и я, задрав ногу повыше, чтобы стать на порожек, залезаю во внедорожник.

— Куда едем? — вежливо спрашивает водитель, когда его хозяин тоже садится в машину.

— Ко мне, — коротко бросает Воронов, нажимая какую-то потаенную кнопку, после чего тут же срабатывает механизм, и небольшая черная перегородка отделяет нас от водителя и охранника.

Ничего себе фокусы!

Я опускаю взгляд на свои руки и, вспомнив, что еще пару минут назад его ладонь крепко держала мою, глупо сама себе улыбаюсь.

— Ты как? — сухо интересуется Вадим, что-то просматривая на своем телефоне.

— Нормально, — отмахиваюсь и откидываюсь на мягкую спинку сиденья. — И, — мне вдруг становится так неловко, так как-то странно, — спасибо вам, за то, что… Короче, вы поняли.

— Не нужно благодарностей. Была бы на твоем месте другая, я поступил точно так же. Просто не люблю, когда посягают на мою территорию, — Воронов продолжает копаться в мобильнике.

Его ответ неожиданно больно ударяет по мне. Это очень странно. Мне должно быть всё равно.

— Значит, я ваша вещь? — с неприкрытым раздражением интересуюсь и смотрю в окно.

— Нет, не вещь. Просто ты находишься в зоне моей ответственности. Раз уж я взял тебя и твоих друзей под свое крыло, значит теперь вы принадлежите мне. Конечно, это слишком широкий жест по отношению к детдомовским детям, но таково положение вещей.

Вадим говорит настолько спокойно и расслабленно, словно бы речь идет не про живых людей, а про домашний скот.

— Могли бы просто нам не помогать, чтобы не нести за нас ответственность.

— Но я помог, так что вопрос закрыт.

— Зачем к себе везете? — не удерживаюсь и задаю интересующий меня вопрос.

— Продолжишь обслуживать меня, — Воронов ухмыляется, и мне хочется дать ему по лицу за эту ухмылку.

— Я под вас никогда в жизни не лягу!