В дверь тихонько постучали, и в кабинет заглянула ухоженная женщина.

– Вы к кому? – оторвался Виктор от созерцания фото пропавшей.

– Я к следователю. Мне позвонили… Олеся… Она у нас в магазине работала, – разволновалась женщина, так и застыв в раскрытых дверях.

– Да вы заходите, присаживайтесь, – внимательно осмотрев гостью, Виктор задумался. Симпатичная, лет тридцати пяти, может, сорока. С высокой аккуратной причёской, приятной улыбкой и встревоженным взглядом аккуратно подведённых умных глаз. Строгий бежевый костюм плотно обтягивал стройную, но не худую фигуру, а из-под пиджака выглядывал отглаженный белый воротничок шёлковой блузки. Женщина послушно вошла в кабинет, глухо тукая каблучками по истёртому линолеуму.

Виктор мысленно присвистнул: ей бы по подиуму ходить, а не смущать одиноких милиционеров своей гордой осанкой.

– Здравствуйте. Я Валентина. Валентина Петровна Сомова. Заведующая продуктовым магазинам, где работала Олесечка, – приятным грудным голосом представилась та.

– Капитан Воронков. Валентина Петровна, что вы можете сказать мне о том дне? Может быть, вы что-то заметили? Что-нибудь подозрительное?

– Подозрительное… – женщина как-то замялась. И, смахнув с выразительных глаз несуществующую слезу, доверительно наклонилась вперёд.

– Да, я помню тот день. Олеся уже пришла на работу какая-то зелёная. Сказала, что ей нездоровится. Девочки присматривали за ней, мало ли что, и периодически сообщали мне о её отлучках с рабочего места. А отходила она, скажу я вам, часто, – холёными длинными пальцами с острыми розовыми ноготками женщина нервно постучала по столешнице и, снова гордо выпрямив спину, выжидательно уставилась на Виктора. Тот степенно записывал на чистый лист все её показания.

– Вы продолжайте, я слушаю. Так что вызвало у вас подозрения? – вскинул голову следователь и снова склонился над записями.

– А вот это и вызвало, – нервно сцепила она в замок пальцы и, не зная, куда деть напряжённые руки, устроила их у себя на коленях. – Никогда она так себя не вела, – выдохнула женщина и поджала накрашенные розовым перламутром пухлые губы. – А в тот день бегала на улицу буквально каждые полчаса. И, знаете, я думаю, ей действительно не здоровилось.

– Почему вы так решили? – вскинул голову Виктор. В серых глазах аппетитной красотки светились решимость и понимание.

– Так я женщина, товарищ следователь. А Олесю рвало, вот она и сбегала на улицу, пряталась за углом, чтобы не отпугнуть покупателей. Понимаете, люди же, им не объяснишь, что она вовсе не отравилась товарами в магазине. Началась бы паника, нервы, скандалы. А кому это надо? Ни нам, ни ей, ни, Боже упаси, покупателям. Вот когда к обеду она так и не пришла в себя, я решила её отпустить. Пусть отдохнёт дома, сил наберётся. Хотя это так быстро не лечится, понимаете? – пристальный взгляд её прожигал самое сердце.

– Нет, объясните мне, – откликнулся Виктор, отвечая внимательным взглядом на взгляд.

– Ну, конечно, мужчины, разве вы можете догадаться? Вероятно, что она просто беременна. Вся эта тошнота по утрам, рвота, постоянные головокружения. А ещё девочки видели, как Олеся ходила в аптеку. Это же элементарно! – с чувством выполненного долга Валентина Петровна расслаблено откинулась на жесткую спинку.

– Ну, допустим, нам это всё равно ничего не проясняет, – в замешательстве выдохнул Виктор. – Куда же могла пойти девушка?

– В этом я вам не смогу помочь, – покачала прелестной головкой заведующая, поймав золотыми колечками в маленьких ушках задорные блики солнечных проказников. – Ушла она рано, автобуса ждать не стала, да и какой ей автобус, если желудок выворачивается наизнанку. От нас пошла пешком, как всегда, по объездной, а дальше уж мне неизвестно. Мужа её я не знаю, но Олеся рассказывала, что после работы он всё время встречал её. Только не в этот раз, полагаю. Он не мог знать, что я её отпущу и ей придётся добираться до дома пешком. Больше мне ничего не известно. Девочкам тоже, так как больше из магазина не отлучался никто. Я даю гарантию за моих девочек, – вновь породистая гордость в аристократической осанке дала о себе знать, и женщина вскинула голову.