- Ты же не думаешь, что я осмелюсь причинить боль этому восхитительному цветку?..

Виттория

Надо ли говорить о том, что домой я в тот день так и не вернулась? Впрочем, в следующие семь – тоже. Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать об одном: со мной начали курс ускоренной подготовки едва ли ни с того момента, как я впервые переступила порог дома Моники Лангетти.

Мои вещи привезли, но они мне толком не пригодились. Я не стала задавать вопросы, как попали в мою квартиру, с учетом того, что ключей я не давала. Следующим шагом, отрезающим от прежней жизни, был приказ позвонить всем и сказать, что я уехала. Агата разразилась возмущениями, Маттиа сказал, что так не поступают, а мама... ей вообще не было до меня никакого дела. Моника лично убедилась, что в моих социальных сетях практически нет личных фотографий. Те, что были – заставила удалить. После этого телефон у меня отобрали.

Меня ждала роскошная спальня. От событий прошедшего дня я так устала, что все, чего хотелось – завалиться в постель в своей любимой пижаме с принтами в виде котят. Но я не отдавала отчета в том, что моя дрессировка по перевоплощению в дочь comare началась с того самого момента, как я дала согласие.

Женщина, принятая мною за домработницу, категорически запретила надевать эту пижаму. Достала из шкафа комбинацию из сливового атласа и кружев, положила на кровать, давая понять, что отныне я буду спать только в таком.

Не то, чтобы я возражала. Я и сама хотела всегда иметь в своем гардеробе подобную красоту, несмотря на то, что надевать ее было не для кого. Потянулась было, но женщина, представившаяся Летицией, схватила за локоть и ткнула в сторону ванной, как нашкодившего котенка. Когда я, потерявшись в многообразии дорогих косметических средств и испробовав часть на себе, вернулась в спальню, это церберша все еще ждала меня там. Бесцеремонно осмотрела ногти, состояние кожи и волос, недовольно покачала головой. А затем, не обращая внимания на мои возражения, начала расчёсывать влажные локоны и заплетать в косы. Видимо, я и близко не выглядела так, как дочь крестной матери.

Уснула быстро. Но едва начало светать, меня согнали с постели и повели в помещение, напоминающее косметический кабинет. Здесь меня мучили до обеда. Сделали эпиляцию, массаж с тремя видами обертываний, кучу масок и массажей для лица. Я никогда не думала, что от такого можно устать! На воле это была моя мечта. Недостижимая. Такой уход за собой стоил заоблачных денег.

Думала – все. Но не тут-то было. После обеда, состоявшего из пропаренной куриной грудки, овощей и фруктов с противным на вкус несладким чаем приехал самый известный стилист-парикмахер Палермо. И еще два часа, пока я боролась со сном, сидя в кресле, он и его помощники колдовали над моей прической.

Зачем понадобилось столько времени, я не понимала. Цвет не изменился, несмотря на то, что они мешали кучу красок. Только теперь мои непокорные кудри, которые вспушивались от каждого порыва ветра и не подвергались укладке, легли гладкой сверкающей волной. Я даже попробовала их наощупь – плотные, мягкие. Хотелось трогать вечно, но я тут же получила по рукам от манерного мастера.

Несмотря на то, что устала, все происходящее не могло не понравиться. Я созерцала в отражении роскошную девушку, которая сведет с ума не только молодого босса мафии. Как минимум, даже президента! Вот что значит – деньги. Без них даже самая красивая внешность поблекнет. Нужен лоск. Отпечаток праздной и безбедной жизни.

Увидев меня, Моника осталась довольна. В ее глазах даже мелькнуло что-то странное. Как будто она и вправду приняла меня за свою дочь! Я и сама готова была поверить, что в зеркале – кто-то другой.