На миг у меня перехватило дыхание. Я не знала что ответить. Все, что ночью придумала по поводу моего прошлого, только что разбилось о первый же вопрос.

— И, что интересно, я так и не получил ни от кого вразумительного ответа откуда же ты, собственно, взялась в замке Радмира? – задал он следующий вопрос.

Возможно, он хотел сбить меня с толку этими резкими вопросами. Но я наоборот набралась решительности. А может, это просто подняла голову моя глупость вкупе с безрассудством.

— Мне тоже интересно: как в империи, где официально запрещено рабство и многоженство, может спокойно жить человек с личным гаремом? – выпалила я то, что уже давно меня мучило.

В комнате повисла тишина. Почти полная. Ее на пару секунд прервало витиеватое ругательство Айка. Джустис пристально смотрел мне в глаза. Я же все свои силы бросила на то, чтобы не отвернуться.

— Это возможно, если девушки добровольно соглашаются с таким положением дел. Тогда они официально становятся гражданками другого государства. Это не выходит за рамки закона, так как Радмир сын Креанской империи. Незаконнорожденный, но признанный отцом. Насколько, думаю, тебе известно, их законы во многом отличаются от наших. Я удовлетворил твое любопытство? – медленно произнес он.

Я поспешно кивнула и отвела взгляд. Не время и не место показывать характер. Можно было и промолчать. Но я себя почувствовала загнанной в угол. А у меня с детства привычка защищаться до последнего. Хотя информация, которую мне только что сообщили, полностью сбила меня с толку. Часть того, что видела в замке Радмира, теперь легко можно было объяснить. Остальное же запутало меня еще больше.

— Тогда, может, и ты удовлетворишь мое? Касаемо твоего прошлого?

Император не спрашивал, он утверждал. От него будто веяло властью, заставляя подчиниться, сделать то, что от тебя требуют. Но я продолжала бороться.

— А я могу отказаться? – из последних сил выдавила я.

Давление пропало так же резко, как и началось. Осторожно взглянув на императора, я с удивлением заметила, что он в замешательстве. На Айка и вовсе боялась посмотреть. Я буквально чувствовала спиной его разъярённый взгляд.

— Боюсь, в твоих же интересах рассказать в подробностях все, что я хочу знать, — спокойно сказал император.

В его словах не было злости, нажима или угрозы. Но внезапно я со всей ясностью поняла, что вот сейчас, в данный момент, решается моя судьба. И я решилась.

— Я расскажу все, о чем вы спросите, но без свидетелей. Только вы и я. Оружия у меня нет, навредить я не смогу. Но если уж мне придется полностью открыться, то только вам, — решительно заявила я.

На несколько томительных секунд Джустис задумался. Но, видимо, самодурством император не страдал и был согласен с моими условиями.

По его едва заметному знаку часть стены отодвинулась, и оттуда вышло два стражника. До меня запоздало дошло, что охрана у императора есть всегда, просто он ее не выпячивает.

С решительным видом они подошли ко мне. Я, было, запаниковала, мало ли – не так поняла императора и сейчас меня просто прихлопнут, как надоедливую муху. Но мои сомнения тут же развеяли.

— Если уж оставить нас наедине, то придется тебе побыть это время закованной. Предосторожность, не более. Но кто знает, какая именно мелочь продлит мою жизнь, — почти весело подмигнул мне Джустис.

Я покорно позволила надеть на себя наручники и не препятствовала, когда цепь, связывающую браслеты, прицепили к едва заметному крюку на столе. Мне пришлось чуть плотнее придвинуться к нему, но в остальном никакого неудобства вынужденные меры не вызывали.