– Знаю. И что делать, знаю. – Рейс почувствовал раздражение.

«Опять через мою голову! – со злостью подумал он. – Опять напрямую связался с Канцелярией, мерзавец! – У него затряслись руки. Не от звонка ли Геббельса? – Что это? Боязнь начальства или негодование? Черт бы побрал эту полицию! С каждым днем у нее все больше власти. Вот уже сам доктор Геббельс под ее дудку пляшет. СД – вот настоящее правительство рейха! Но что я могу поделать? Да и кто я такой? Лучше не ерепениться. Может, по возвращении в Берлин удастся скомпрометировать эту скотину, благо врагов у него хватает, а сейчас не время собачиться с СД».

– Вас нельзя обвинить в недооценке важности дела, герр полицайфюрер. По-видимому, от того, насколько быстро удастся обезвредить этого шпиона или предателя, зависит безопасность Германии. – Ему стало не по себе от собственных слов. Зато Кройцу фон Меерсу они явно пришлись по вкусу.

– Ну, спасибо, консул.

– Возможно, вы спасаете нас всех.

– Погоди, мы еще его не сцапали, – проворчал шеф СД. – Я жду звонка.

– Японцев я беру на себя, – пообещал Рейс. – Вы же знаете, по этой части у меня большой опыт. Их жалобы…

– Ну-ка, помолчи, – перебил его Кройц фон Меерс. – Мне надо подумать.

«Видимо, и тебя взволновал звонок из Берлина. И на тебя лег груз ответственности. А что, если парню удастся уйти? Тебя выгонят? – размышлял Гуго Рейс. – Что поделаешь, такая у нас работа. В любую минуту можем оказаться на улице. Никакой уверенности в завтрашнем дне.

Вообще-то было бы не лишним разок-другой подставить вам ножку, герр полицайфюрер, но так, чтоб никто не докопался. Например, когда японцы придут жаловаться, можно намекнуть, что парня силком увозят на ракете “Люфтганзы”. Или все отрицать, но с такой презрительной ухмылочкой – мол, чего вы ко мне привязались, желтопузые, кто в рейхе всерьез станет рассматривать ваши кляузы? Ведь япошки такие обидчивые. Стоит их разозлить, могут обратиться к самому Геббельсу. Все в моих руках. Без моей помощи полиции не вывезти парня из TULA. Надо только поточнее нанести удар… Терпеть не могу, когда лезут через мою голову. Так нервничаю, что ночью не заснуть, а не выспавшись – какая работа? Значит, надо позаботиться, чтобы начальство избавило меня от этой неприятности. Если баварского чурбана отзовут домой и усадят писать объяснительные в полицейском участке какого-нибудь захолустного гау,[103] я буду чувствовать себя куда лучше. Но сейчас – не время. Пока я придумываю, как…»

Зазвонил телефон. Трубку взял Кройц фон Меерс. Рейс не осмелился его остановить.

– Алло? – спросил шеф СД.

«Как? Уже?» – подумал Рейс.

Но Кройц фон Меерс протянул ему трубку:

– Тебя.

Стараясь не выдать облегчения, Рейс поднес трубку к уху.

– Какой-то школьный учитель, – пояснил Кройц фон Меерс. – Спрашивает, не найдется ли у тебя австрийских театральных афиш для его класса.

Около одиннадцати утра Роберт Чилден закрыл магазин и пешком направился в офис Пола Касоура.

Ему повезло – Пол не был занят. Он вежливо поздоровался с Чилденом и предложил чаю.

– Я отвлеку вас совсем ненадолго, – сказал Чилден, когда они уселись за столик.

Кабинет Пола, хотя и небольшой, был обставлен просто, современно и со вкусом. На стене висела превосходная репродукция картины Моккэя[104] «Тигр» – шедевра конца тринадцатого века.

– Роберт, я всегда рад вас видеть.

В голосе Пола, как показалось Чилдену, сквозило равнодушие.

«А может, я слишком мнителен? – Чилден осторожно глянул поверх чашки японцу в лицо. – Он выглядит вполне дружелюбно».

И все же… что-то в его отношении к Чилдену изменилось.