Бэйнс быстро прошел в ванную и достал бритвенный прибор.

«В том, что Тагоми его сразу узнает, можно не сомневаться. Пожалуй, псевдоним “господин Ятабэ” будет ни к чему. В сущности, нам обоим не нужны сейчас ни вымышленные имена, ни легенды».

Побрившись, Бэйнс встал под душ и под шум воды запел во все горло:

СД уже ничего не сумеет предпринять. Даже если что-нибудь пронюхает. Не надо больше шарахаться от каждой тени, трястись за свою шкуру.

Что касается остального… Все только начинается.

Для рейхсконсула в Сан-Франциско барона Гуго Рейса этот день начался с нежеланной и неприятной встречи. Войдя в приемную консульства, он увидел посетителя – рябого здоровяка с тяжелой челюстью и черными кустистыми бровями, хмуро сдвинутыми к переносице. При появлении Рейса он встал и, задрав руку в партийном салюте, буркнул:

– Хайль!

– Хайль! – Рейс внутренне застонал, но сумел растянуть губы в официально-вежливую улыбку. – Герр Кройц фон Меерс. Я удивлен. Зайдете? – Он отпер дверь кабинета, раздраженно подумав, где же шляется вице-консул и какой мерзавец впустил в приемную шефа СД. Впрочем, раз он здесь, ничего не поделаешь.

Не вынимая рук из карманов темного суконного пальто, Кройц фон Меерс прошел вслед за ним в кабинет.

– Вот что, барон, мы засекли того парня из абвера, Рудольфа Вегенера, на старой абверовской явке. – Кройц фон Меерс хохотнул, блеснув огромными золотыми зубами. – Ну и понятное дело, проводили до гостиницы.

– Прекрасно, – сказал Рейс, заметив, что почта лежит на столе. Значит, Пфердхоф где-то поблизости. Видимо, он запер кабинет, чтобы удержать шефа СД от искушения провести маленький неофициальный шмон.

– Все это очень серьезно, – сказал Кройц фон Меерс. – Я уже доложил Кальтенбруннеру. Дело государственной важности. В любую минуту может поступить приказ из Берлина. Если только наши доморощенные Unratfressers[99] не спутают все карты. – Он уселся за стол консула, вытащил из кармана пальто пачку сложенных листков и, сосредоточенно шевеля губами, развернул один из них. – Липовая фамилия – Бэйнс. По легенде – швед, не то промышленник, не то коммерсант. В общем, что-то связанное с производством. Сегодня утром, в восемь десять, ему позвонили и назначили встречу на десять двадцать в конторе у одного япошки. Мы пытаемся выяснить, откуда был звонок. Надеюсь, через полчаса выясним. Я велел звонить сюда, если что.

– Понятно.

– Так что теперь мы можем этого молодца взять, – продолжал Кройц фон Меерс. – Если возьмем, то, естественно, первым же рейсом «Люфтганзы» отправим в рейх. Однако японцам и Сакраменто это не понравится, они будут протестовать. И даже могут надавить, причем очень сильно. И пригнать в аэропорт целый грузовик мордоворотов из токкоки.

– А нельзя ли сделать так, чтобы они ни о чем не узнали?

– Слишком поздно, Бэйнс уже едет на встречу. Придется брать его там. Заскочим, скрутим, выскочим.

– Не нравится это мне, – проворчал Рейс. – А ну как он встречается с очень высокими японскими чинами? По слухам, прямо сейчас в Сан-Франциско может находиться личный представитель императора…

– Плевать, – перебил его Кройц фон Меерс. – Бэйнс – германский подданный. На него распространяются законы рейха.

«И мы отлично знаем, что эти законы собой представляют», – подумал Гуго Рейс.

– У меня наготове группа спецов, – продолжал Кройц фон Меерс. – Пятерка надежных ребят. – Он хихикнул. – На скрипачей похожи. Красивые аскетичные лица, одухотворенные такие. Как у семинаристов. Тихонечко войдут. Япошки их примут за струнный квартет…