— Я слишком тебя люблю, — шептал горячо он. — Слишком. Неправильно даже, сам боюсь. Если ты… ты только не обманывай меня, хорошо? Вы всего лишь мороженое ели, а мне его убить хотелось.

Я гладила его по волосам, обещала не обманывать никогда-никогда. Снова лгала.

Вспоминать прошлое не хотелось. Но оно само лезло в голову, назойливо, неотвратимо. Наверное присутствие Димки запустило эту машину, а теперь она мучила меня, словно самое изощренное устройство пыток.

Дверь за Игорем закрылась, я осталась наедине со своими мыслями. Первая была очень глупой – бежать. Бегать я уже пробовала, бежали мы вместе с Лялькой, когда она забеременела. Нашли нас до обидного быстро.

Но тогда, когда нас встретили на станции электрички, в одном из далёких городков – плутали мы изрядно – мы восприняли это смиренно, словно наказание за непослушание. Но сейчас то, сейчас! Когда я уже поверила в свою мнимую свободу…

– Убегу, – решила я, и вслух сказала, чтобы точно утвердиться.

Вещи пошла собирать. Так, чтобы незаметно было, что уезжаю, по минимуму. Прошла на кухню, залезла под стол, ножом выковыряла одну из половиц паркета. Под ней – деньги на чёрный день. Такая же заначка есть на даче, с ними мне спокойнее. Документы, минимум сменки в рюкзак, ещё одна сумка у меня на даче тоже, главное добраться до неё.

Вместо шубы короткий пуховик, удобные тёплые кроссовки на ноги, джинсы, дурацкая полосатая шапка…. Может сойду за студентку. А шуба, тряпки – на тот свет все барахло не утащить. Вышла из квартиры. Люк на чердак закрыт, но у меня есть ключ. В соседнем вовсе только толкнуть – откроется. Я уже не раз проверяла. Столько же раз, сколько мне сбежать хотелось.

Срезала путь к проспекту через дворы, махнула рукой останавливая машину…из города я выбралась. А потом сидела и плакала на одной из остановок. Плакала потому, что знала – уехать не смогу. Мне уже давно пообещали, что любые мои проступки аукнутся на Ляльке, а я не верила в защиту стен и её болезни. Ляльке и так досталось, не хочу, чтобы и над ребёнком, что в ней поселился, надругались. Да и Сенька, как я Сеньку оставлю?

Я вернулась. Прятаться не стала вошла в свой подъезд, не таясь. Может и правда следят за мной? Да кому оно нужно. Знают – никуда я не денусь. Приняла душ, словно второй заплыв за вечер поможет смыть с меня грязь. Такую ничем не вывести – въелась. В самую душу.

Даже котлету остывшую и очень неаппетитную доела.  А потом лежала, даже не пытаясь уснуть, и набирала Сеньки номер каждые пять минут. Я знала, он бы спас. Он только и делал, что меня спасал, с воистину мазохистическим удовольствием.

В обеденный перерыв ушла с работы. Пошла к Главному. Так мы его и называли – Главный. Где он обретался я прекрасно знала, он вообще был на редкость консервативен. Здесь я была всего два раза, но помнила адрес прекрасно – такое не забывается.

Домик находился в частном секторе, который могли бы застроить высотками, но словно забыли про него. Земля недалеко от центра, и поэтому «домики» были солидными. Тот, что нужен мне намеренно простоват. Красный кирпич, два этажа, три окна на первом этаже смотрят на улицу, и одно большое наверху. Зато забор что нужно. И за коваными воротами сторожка, в ней всегда дежурит охранник.

Я вышла из машины, подошла к воротам. Охранник посмотрел на меня лениво, потом снова уткнулся в книгу. Я демонстративно нажала на звонок. И жала ещё минуты две. Мужчина не выдержал и подошёл к воротам.

– Чего тебе?

– Я к Главному. Катя Коломейцева.

– И?

– Позвони.

Охранник вздохнул и вернулся в свою сторожку. Я видела, что он и правда звонит. Разговор длился долго, добрых минуты три. А потом он отпер ворота, пропуская меня внутрь. Я не ожидала, что меня пропустят, действовала наудачу. И удача меня не подвела. И даже робкая надежда загорелась – а вдруг получится? Не звери же они, в конце концов.