– Сейчас?

Искоса смотрю в его сторону, не спуская глаз с парней, которые заливисто смеются и продолжают сражаться до тех пор, пока пластмасса не издает треск. Корзина, прослужившая нам несколько лет, варварски сломана.

– Вы придурки! – Я обращаюсь к друзьям и хватаю свою сотню до того, как это сделает Трэв. – У нас нет запасной.

– Стащи у Каллоувея под столом, – подсказывает Трэв, дав подзатыльник Коди, который отвечает взаимностью и между нами вновь завязывается борьба. Два футболиста, выясняющие отношения, хоть и в шуточной форме, то еще зрелище.

– Хрена с два, – бодро возражает Уилл. – Вы сломаете ее.

Трэв достает из кармана парочку долларов и, сжав в кулаке, запускает в Уилла.

– Ни в чем себе не отказывай.

Уилл показывает средний палец.

– Отсоси, – не глядя щебечет Трэв, схватив подушку и ударив Коди.

Я поднимаюсь с дивана и волочусь на задний двор со словами:

– Закажите пиццу.

– Ты платишь, – выкрикивает Коди.

Я повторяю жест Уилла, но используя сразу две руки.

Мы находим пристанище на садовых качелях, перекладины которых обвивает плющ. Задний двор заметно преобразился благодаря нескольким горшкам с увядающими цветами у подножья лестницы, разумеется, их высадила Джейн. Никто из нас не рвется облагораживать территорию и заниматься садоводством, даже если выпадает возможность. Чего уж там, мы отдаем предпочтение пицце, избегая хлопоты на кухне.

Я обращаю взгляд к белому забору, в узких прорезях которого можно разглядеть движение, и еще недолго смотрю в одну точку. Я знаю, кто суетится по ту сторону. Обычно в свободное время во дворе можно обнаружить Джейн. Сейчас она, должно быть, выдергивает цветы из клумб, подготавливаясь к зиме и, возможно, продумывает дизайн на следующий год. В теплые денечки мы ограничиваемся бассейном, небольшой гриль-зоной и наслаждаемся солнечными лучами, а Джейн любит рутину. Именно благодаря тяге к эстетике, в летний период на соседнем участке разворачивается ботанический сад: дорожки из песчаника, аккуратно подстриженные кусты и крупнолистые гортензии едва ли не всех оттенков, небольшой сезонный огород, благодаря которому нас снабжают свежей зеленью, и куда уж без шариковой гирлянды, которая огибает территорию. Это еще один факт, который разбивает нас, а не объединяет. Я отдаю предпочтение шезлонгу и барбекю, а Джейн любит трудиться, называя работу – отдыхом.

– Объяснишь, что тогда было? – Спрашивает Уилл, сдвинув брови. – Ты всерьез вмешался в чужие отношения?

Я завожу руки за спину, сцепляю пальцы на шее и отталкиваюсь ногой. Но Уилл тормозит движение, упираясь пяткой в каменную кладку.

– Не совсем, – покосившись в его сторону, говорю я.

– Будь добр, объясни, что происходит. Что тебя надоумило увести чужую девушку, потому что я, клянусь, убил бы тебя при первой возможности.

Черт, знал бы он, что крутилось в моей голове год назад, я давно мог разложиться под землей.

– Может, я не совсем в порядке, положив глаз на чужую девушку?

– Не валяй дурака, – отмахивается Уилл, не принимая версию всерьез. – Чего ты хочешь от нее?

Я заметно мрачнею, словно теряю единомышленника. Это то же самое, как лишиться руки или ноги. Мне нужно, чтобы он был на моей стороне. Важно.

– Ты заочно занял его сторону?

– Если бы сделал это, то не тратил время на пустые разговоры. Я пытаюсь понять, тебя просто веселит тупое желание трахнуться с ней или это нечто большее.

Сделав глубокий вдох, отодвигаю шутки в сторону, потому что не помню, когда последний раз разговаривал с кем-то по душам. У меня никогда не было конкретного человека, которого мог возвести в ранг лучшего друга. Я всегда находился в центре, был со всеми сразу, не концентрируя внимания на ком-то определенном. Временами это угнетало, но чаще всего не придавал столь большое значение окружающим. Я не нуждался в человеке, которому могу позвонить и излить душу. Может быть, потому, что не было необходимости, я катался как сыр в масле. Уилл близок по духу больше других, только это вовсе не означает, что мы были в тесных отношениях. Нам комфортно бок о бок, и понимание сказывалось на матчах.