– Детка, мне жаль… – осевшим голосом произносит Льюис.

Покачав головой, разрываю зрительный контакт и перекидываю рюкзак через плечо.

– Я не стану мириться с твоим дерьмом.

– И куда ты пошла? – Он заслоняет проход, не позволяя покинуть ванную комнату.

Делаю шаг назад, чтобы не дышать перегаром. Не уверена, что Льюис потрудился почистить зубы. Его мотивировала одна цель: застать меня, прежде чем уйду, чтобы узнать, куда и к кому. Я чувствую, как сжимается ошейник, шипы которого впиваются в кожу, но все еще не могу разорвать оковы.

– Куда ты идешь? – Повторяет он, расставив руки по дверным откосам.

– Ты не потрудился сказать, где был, – холодно напоминаю я. – За вчерашний день ты не удосужился даже позвонить или написать. Тебя не интересовало, где я, с чего бы заинтересовало сейчас?

В глубине синевы вспыхивает недобрый блеск. Храбрая часть меня расправляет плечи и, вооружившись смелостью, ждет очередное дерьмо, а вторая настораживается и робеет от страха, опасаясь повторить вчерашний эпизод. Не знаю, какое из «я» проявит себя в тот или иной момент, но внешне стараюсь оставаться непоколебимой. Мне жизненно необходимо убраться отсюда на какое-то время. В конце концов, когда тебя ежедневно болтает туда-сюда как в консервной банке, не остается сил на борьбу.

– Меня уже ждут, – говоря это, по спине бежит холодок, но стараюсь не сломаться под тяжелым взглядом.

Льюис склоняет голову набок.

– Рэй?

– Нет. – Я вру, и то, с какой уверенностью делаю это, немного пугает. Я, кажется, окончательно выжила из ума в тот момент, когда отдала предпочтение Рэю, хотя удобней думать, что действую ради себя. – Но даже если он, что ты сделаешь? Запрешь двери и окна, посадив на цепь? Думаешь, я буду покладистой зверушкой и не уйду?

– Я никогда не посажу тебя на цепь! – Рычит Льюис, словно не понимает, что именно это уже сделал. – Ты меняешься, когда общаешься с ним!

– О боже, ты действительно считаешь, что причина в нем? Тебе легче считать виноватым постороннего человека, нежели согласиться с тем, что она – в тебе?

– Я ничего не сделал!

– Ты прав. Ты ничего не сделал.

К собственному удивлению, отталкиваю Льюиса и успеваю покинуть ванную комнату до того, как он снова заслонит проход. Еще немного в стенах дома – и поедет крыша. Меня словно лишают кислорода. Я должна настоять на своем во что бы то ни стало. Должна вырваться из клетки, в которую по дурости села и с мечтательной улыбкой на губах заперла своими же руками, вручив Льюису ключи.

– Давай проведем сегодняшний день вместе? – Предлагает он, и я отказываюсь воспринимать слова всерьез, ведь это не что иное, как очередная попытка оставить меня в злополучных стенах. – Что мне сделать, чтобы ты не уходила?

– Отпустить.

– К нему?

– Господи, хватит! – Не выдержав, повышаю голос, потому что ощущаю, как Льюис выбирает тактику надавить на больное. И если честно, у него почти получается, ведь это именно то, чего так не хватает. То, что приходится выпрашивать мне: совместное время. Я как занудная попрошайка, жду его у входа и клянчу чуточку внимания.

– Поцелуй меня, – самая простая просьба из его рта звучит как приказ.

– От тебя несет перегаром.

– Значит, я почищу зубы, и ты поцелуешь меня!

Я открываю дверь и оборачиваюсь, потому что не вижу другого выхода, кроме как дать то, чего он хочет, чтобы выиграть время.

Льюис удаляется в ванную комнату ленивой походкой. Он растягивает процедуру до нескольких минут, как будто делает это намеренно. Вполне возможно, так и есть, потому что никогда ранее к чистке зубов не относился с таким трепетом, словно впервые за пару лет взял в руки щетку и решил обработать полость рта до голливудского шика.