— Еще как! Неужели она тебе своей ненавистью все уши не прожужжала? Столько раз в храм бегала, смерти его просила!

— Она выбрала не того бога, — усмехнулся Амандин.

— Делать мне больше нечего — чужие желания исполнять! Согласен, толку от девчонки мало, но выбора нет.

— Но ведь она не сможет ничего ему противопоставить.

— Не я же сотворил предсказание! — огрызнулся неведомый некто, явно теряя терпение. — И не мне приснился тот сон. Все вопросы к твоей матери.

— И к твоей тоже.

— Они у нас разные.

— Я помню, просто Книга…

— Т-с-с-с! Ты не забыл о той, внизу? Потом обсудим. А в предсказании все сходится. Хочешь поговорить с человечкой?

С «человечкой»! Даже не «смертной» — бог специально выбрал унизительное, мерзкое слово. Меня аж передернуло от его пренебрежительного, высокомерного тона.

— Зачем? Поручаю ее твоим заботам. Только, прошу, будь с ней поласковее!

— Насколько ласковее?

Бог ненадолго задумался.

— Хм, может, ты и прав, сделать ей ребенка — неплохая идея.

— Очень плохая! — сильно рискуя, выпалила я.

Однако стальной хам, как я мысленно прозвала незнакомого бога, не рассердился, наоборот, рассмеялся.

— Да неужели? В вашем роду была парочка, они спасли страну от завоевателей, но как хочешь, сама, так сама. К тому же я благотворительностью не занимаюсь, мое ложе заслужить надо.

Не больно-то и хотелось!

Догадываюсь, другие на моем месте с готовностью предложили себя, но я отказала Фарнафу, откажу и богу.

«Ты начинаешь мне нравиться».

А вы мне нет!

Ответом стал очередной приступ смеха. Небожителя явно позабавила наша маленькая пикировка.

— Ну и характер! — Наверняка Амандин сокрушенно покачал головой. — Ты с ней осторожнее, не ломай девочку!

— Этой девочке следует поучиться хорошим манерам и не встревать в разговор старших.

Ох, сейчас меня убьют на месте, но молчать я не стану.

— Я не племенная кобыла, любая бы не смолчала.

— Можешь назвать себя племенной курицей — мне не принципиально.

А вот мне — очень.

Дурной характер дал о себе знать. Остановиться я никогда не умела.

— В таком случае вам пора отпустить эту курицу. Зубы проверили, пригодность для деторождения и неведомо какой миссии оценили — пошла вон. Разговаривают с людьми, а животных оправляют обратно в загон.

И я совершила, пожалуй, самый дерзкий поступок в жизни: повернулась спиной к статуе Амандина и направилась к выходу.

Печатала шаг и ждала, когда же меня накажут. В том, что накажут, не сомневалась, но не взяла бы обратно ни единого слова.

— Стой, где стоишь, тебя никто не отпускал! — пророкотал голос бога со стальными глазами.

— А меня никто и не приглашал! — огрызнулась в ответ.

Краем глаза заметила, как перепуганная Дейра спешила ко мне с галереи. Поздно, сейчас от меня останется мокрое место.

Стены храма содрогнулись от рыка:

— Прикуси язык! Ты бесправная смертная тварь, ты вольна только слушать и молчать!

Волна божественной ярости потушила свечи, дыбом подняла волоски на моем теле.

Страшно, но одновременно непонятно. Почему молчит Амандин, кто же тот со стальными глазами, которому он временно уступил главенство в своем храме?

—Если позволите, я помолчу снаружи, чтобы не смущать вас своим жалким присутствием и не оскорблять слух нелепыми мыслями.

Уф, сказала!

Но вот и все. Бедная сестренка, ей снова придется идти за гробом, но на моем месте не выдержал даже праведник.

Зажмурилась.

Вот сейчас…

Странно, я еще дышу, ничего не болит. А как же небесная кара?

— Ну, убедился, ей самое место в Добисе, — непривычно спокойно обратился к Амандину обладатель стальных глаз.

С облегчением выдохнула. Кто бы это ни был, он передумал меня убивать. Зато подоспевшая Дейра без лишних слов ухватила за меня за ухо. Ай, больно же!