– Тогда зачем все это, – Носкин махнул рукой на оборудование, окружающее его дочь.

– Для контроля. Мы наблюдаем за малейшими изменениями в ее организме. Травмированный мозг может преподнести сюрпризы.

– Какие?

Врач пожал плечами, показывая, что он даже не догадывается.

Торопливо идя по больничным коридорам, Носкин коснулся массивного перстня на своей руке. Перед ним возникла полупрозрачная голограмма перепуганного Бориса.

– Через полчаса будь по этому адресу. Высылаю тебе координаты.

– Но вы же сказали заниматься Пеленой и…

Ростислав Андреевич отчетливо скрипнул зубами.

– Будь там через двадцать минут! – сказал Ростислав Андреевич, – с собой возьми все, что необходимо для диагностики капсулы.

В квартире Милены Борис копошился во внутренностях капсулы чуть ли не с восторгом. Еще бы, неминуемая, казалось бы, казнь откладывалась на неопределенное время. Но восторг его поугас, когда подключенные к диагностическому компьютеру проекторы стали выдавать информацию.

– Аппаратно в капсуле ничего не меняли. Все блоки на своих местах. Несанкционированного подключения тоже не было, – вынес свой вердикт Борис.

– То есть это точно была не диверсия? – спросил с нажимом Носков.

Прежде чем ответить, Борис взъерошил волосы.

– Не знаю. Не уверен. В капсуле появился какой-то новый программный модуль. Секунду, – пальцы Бориса запорхали над виртуальной клавиатурой, – да, так и есть. Модуль называется Сенсив.

– Как?! – Носкин взвился почти до потолка.

– Сенсив. Вы что-то о нем знаете?

– Да. Нет. Не важно, – взгляд Носкина метался из стороны в сторону. Было видно, что мысли босса погрузились в полнейший хаос. Ростислав Андреевич что-то бормотал, споря с самим собой, доказывая самому себе какой-то факт, и тут же мотал головой, опровергая его.

Из состояния ступора его вывел музыкальный сигнал, вслед за которым дверь в комнату отъехала в сторону.  В комнату легко ступая, зашла Милена и уставилась на незваных гостей. Борис в свою очередь тоже глядел на девушку, не мигая – она появилась в коротенькой больничной сорочке, которая едва прикрывала ягодицы девушки. Оторвать взгляд от ее загорелых стройных ног мог только закоренелый поклонник однополой любви.

– Ты? Ты откуда… зачем ты ушла из клиники? – очнулся Носкин, – и почему в таком виде?

– Миленько, правда? – Милена покрутилась на месте, сорочка взлетела выше.

Борис шумно сглотнул слюну.

– Перестань! – рявкнул Носкин.

Такой тон обычно действовал на Милену хуже ведра ледяной воды, опрокинутого на самую макушку. Обычно. Но не сейчас. Милена на его рык не обратила ровным счетом никакого внимания.

– Боренька, быстро отключай свою технику. Мне срочно нужно в капсулу. Сразу после того, как я приму душ, – Милена через голову стянула с себя сорочку и бросила ее на пол.

Милена, потягиваясь, вышла из комнаты, Борис глазами больного щенка посмотрел на своего работодателя.

– Отключай, – сдавлено произнес тот. Потом Носкин подумал о том, в каком виде Милена вернется после душа и добавил, – и выметывайся.

Борис торопливо собрал свои высокотехнологичные пожитки и быстро удалился от сумасшедшего семейства Носкиных. К несказанному облегчению Ростислава Андреевича его дочь из душа пришла замотанная в большое белое полотенце.

– Что за программу ты установила в капсулу? – взяв самый суровый тон из своего арсенала, сказал Носкин.

И опять мимо. Как будто не замечая своего отца Милена, подошла к капсуле и активировала ее.

– Отвечай! – у Ростислава Андреевича сдали нервы.

– Секрет! – смеясь, ответила ему Милена, – Борис же все видел, попроси отчет у него. Полный и подробный. А мне некогда, я же сказала, что мне срочно надо в Четырехземье.