– Обед, Альбина Николаевна.
Произносит, туша вспышку раздражения, которая всё равно зарождается внутри.
Это глупо, но Санте кажется, что Альбина может «сглазить» их счастье своими идиотскими сомнениями. И пусть ей неподвластно, но очень хочется залезть в голову тревожной стервы и переключить один из многочисленных тумблеров. Потому что по взгляду видно – она сканирует Санту на предмет «всё ли хорошо»…
– Да вы что?! – Примерова отвечает показательно-удивленно, ускорив шаг, идет к рельсе-вешалке с верхней одеждой, набрасывает на плечи свое пальто…
И Санта злится сильнее.
– С тобой спущусь… Лифт придержи…
Но на принцип не идет. Зато идет к лифту. Нажимает кнопку. Смотрит на блестящий металл створок, с силой сжав челюсти. Одновременно очень хочет и боится, что лифт приедет пустым. Скашивает взгляд, когда Альбина становится рядом, сначала раздразив сильнее цокотом шпилек, потом – сладким облаком своих духов.
Внутри действительно никого. Альбина заходит первой, Санта – следом. Показательно отворачивается. Показательно же нажимает нужный ей первый. Если Примеровой на другой – пусть потрудится и нажмет сама. Санта – не нанималась. Во всяком случае, точно не для этого. И точно не к ней.
Из задворок памяти всплывают воспоминания о том, как сложно у них было поначалу. Как Аля на неё давила… Что не гнушалась унижать… И пусть это всё – в далеком прошлом. Пусть Санта давно забыла и отпустила, сейчас очень хотелось злиться сильнее. Поэтому не грех вспомнить всё…
– Сант…
Альбина окликнула почти сразу. Санта только сильнее выровняла спину, даже не оглянувшись. Она – не Чернов, конечно, но тоже успела немного разобраться в особенностях Альбины. Сейчас ей приспичило мириться. Только это не обязывает тут же прощать ей наглость. Поэтому в ответ – молчок.
– Сант… – Но Аля окликает повторно. Вздыхает… – Хочешь, я скажу, что обозналась?
И задает вопрос, который заставляет Санту возмущенно выдохнуть. Оглянуться. Посмотреть так, чтобы можно было не отвечать даже. Всё в глазах…
Потому что адекватным людям не нужны подобные предложения «с барского плеча»…
– Зачем? Чтобы я с Даней посидела, пока ты будешь пытаться свою личную жизнь устроить?
Встречный вопрос от Санты тоже был грубым и не совсем справедливым. В конце концов, Санта сама напросилась на роль няни на подмене для племянника. Её всё устраивало, и она не видела ничего зазорного в том, что Альбина пытается найти себе кого-то взамен идиота-братца. Но сейчас ей понравилось видеть, как Аля скривилась. Возможно, даже пожалела, что решила делать шаг навстречу. Но лучше бы пожалела, что вечно лезет не туда…
– Он скучает, кстати…
Привычной реакцией Али на подобный ранящий выпад должна была стать грубость. Опыт подсказывал Санте, что после такого из лифта у них больше шансов выйти разозленными врагами, а не помирившимися соратницами. Но Аля внезапно будто бы тушит возмущение Санты, глотая укол.
Произносит с вялой усмешкой, пожимает плечами…
Никак не реагирует на то, что взгляд Санты скатывается по её силуэту вниз до блестящих носков лодочек. У неё на ногах – туфли, а на улице – слякотный декабрь. И если они не «помирятся» здесь – она же пошлепает вот так следом. Она же ещё и отчаянная дурища. Ей, кажется, важен не только большой Данечка… И не только маленький…
– За Данилу ты можешь не волноваться, – и эта мысль трогает, но Санта старается затолкать сентиментальность поглубже. Хочет остаться сухой и в равновесии. Поднимает взгляд и подбородок. Смотрит уверенно. Так же говорит. – Он не планирует возвращаться к своей Рите.