Поклонский вздёрнул бровь. Этот жест обычно означал «Ты что-то имеешь против?». Но, подозреваю, в данном контексте имелось в виду что-то другое. Мне, честно говоря, было уже наплевать, ибо единственное, о чём удавалось гадать — это предпочитаемый им же цвет гроба, в котором я буду его хоронить. Ладно, не его, но всё то светлое, что к нему питала — точно.

Видимо, не имея желания отвечать ни на один из моих вопросов, шеф развернулся, чтобы уйти, но… Вавилова Марина Александровна, сегодня была в ударе! И, видимо, в её запутанном и шокированном лабиринте мыслей что-то пошло не так…

Снова схватив босса за футболку, я дёрнула ткань на себя и была сильно удивлена, когда Поклонский не удержал равновесия и поскользнулся на камне. Упав на меня же. Такую тушу ни оттолкнуть, ни удержать я была неспособна, поэтому на землю полетели мы оба. Причём я пострадала сильнее, когда шеф своим весом приземлился ровнёхонько на мою ногу.

По лесу разнёсся вой, от которого даже стая птиц испуганно взмыла с деревьев в небо. Я искренне посчитала, что у меня перелом. Как минимум всего тела.

Когда шеф слез с меня и схватил мою же ногу, не позволяя мне подняться, я искренне верила, что всё… Теперь я точно пережила с этим мужчиной всё, включая первую серьёзную травму. Но знаете, в чём несправедливость? Это даже не отпуск!