В скором времени я прекращаю разговор и возвращаю смартфон владельцу, все это время изучавшего меня взглядом.

– Здесь механика. Ты справишься?

Улыбаюсь и киваю, не поясняя, что училась на ездить на Ниве. Мой инструктор сказал, что, обуздав этого зверя, смогу справиться с любым другим. Так и было. Вот только машину я себе так и не приобрела, а ездила на старушке отца, которую он давно хотел отправить на покой.

Сжала губы, поняв, что снова в мыслях назвала Сомова отцом. Откуда только это берется? Вероятно, это последствия того, что я много лет себя приучала к этому. Не отчим или Сомов, а отец. В то время, как настоящий папа меня просто бросил. Возможно, это такая маленькая внутренняя месть?

Поднимаю глаза на доктора и понимаю, что он все это время меня пристально изучает. Взгляд профессиональный, сосредоточенный и мало похож на участливый.

– Я поеду, – бросаю коротко.

Завожу мотор и замираю, ожидая, когда мужчина покинет салон, но тот не спешит.

– Твоя мать просила передать, что очень волнуется. Запасной телефон лежит в бардачке. И чтобы ты знала, мне не нравится твоя идея. Будь у тебя компания, было бы спокойнее.

Я все понимаю, кроме одного: какое ему дело? В том смысле, что я всего лишь ребенок его возлюбленной. Взрослый и самодостаточный, способный решать проблемы без его особой помощи и вложения в меня личных средств.

– Я положил газовый пистолет под сидение, – серьезно проговаривает он.

На несколько секунд немею, но всё же нахожу в себе силы поблагодарить:

– Спасибо.

Игорь Константинович улыбается краешками губ и наконец оставляет меня одну. Я ещё несколько мгновений наблюдаю его задумчивую фигуру на обочине в зеркало заднего вида, и меня не отпускает чувство, что даже родной отец меня так не провожал, когда я виделась с ним в последний раз.

Ладони неприятно саднят, но всё становится куда хуже, когда я добираюсь до проселочных дорог. Машину трясет и руль приходится сжимать сильнее прежнего и от того чувствую, как кровью пропитываются бинты.

Я знаю, что мне ещё километров двадцать ехать по территории заповедника, но уже сейчас хочется притормозить и дать себе отдохнуть. Только я понятия не имею, как скоро Скам обнаружит моё исчезновение и что тогда будет делать.

Когда последний километр оседает дорожной пылью, а впереди виднеется сверкающая водная гладь, я останавливаю машину и выбираюсь под палящее солнце.

Пахнет тёплой сосной и водой, солнцем и спокойствием. И кровью. Моей.

Взглянув на свои руки, я вздрагиваю, после чего хватаю аптечку из машины и сажусь на капот. Красно-коричневые бинты разматываю и бросают рядом с собой, обрабатываю руки хлоргексидином и наматываю новую ткань.

За сегодня мне ещё многое предстоит сделать. Собрать палатку, разгрузить вещи, обустроить лагерь и развести костер, чтобы приготовить еду. Мама должна была позаботится о продуктах на первую неделю.

Я делаю передышку в пять минут, стараясь не думать ни о чем. Но из головы никак не выходит мысль, как отреагирует Арс, когда узнает, что я сбежала от него, наплевав на сделку. Взбесится? Забьёт?

Не имею ни малейшего понятия.

Отдохнув немного с дороги, я принимаюсь обустраивать лагерь. Мама купила мне новую палатку и разбираться с ней пришлось чуть дольше обычного, но, когда я заканчиваю установку, понимаю, что эта лучше. Моя палатка ярко-красная, а эта зеленая. Она сливается с цветом травы. Раскладного столика среди запасов нет, поэтому провизию приходится раскладывать на одно из покрывал в палатке. О покупке инвентаря вряд ли получится позаботиться в ближайшие пару недель. В ближайшем поселке есть только продуктовые магазины.