В нужный час оставляю смартфон на столе, беру вещи и возвращаюсь к месту, откуда запланировала совершить побег. Перебрасываю шмотки и очень надеюсь, что на территории соседей нет злых собак. Чуть позже убеждаюсь в том сама, когда оказываюсь на прочной конструкции. Мне страшно, что свалюсь. Забор двойной, а по ту сторону нет ничего, за что можно зацепиться. Тонкий металл больно врезается в руки, но у меня нет выбора и приходится буквально повиснуть на вытянутых руках. И под тяжестью собственного веса я повреждаю кожу ладоней неровными краями профильного листа.

– Проклятье! – шиплю, оказавшись на земле и глядя на порезы.

Кровь обильно хлещет, но мне некогда этим заниматься. Я подхватываю вещи с земли и бегу вдоль забора, где, как я надеюсь, находится выход. И я снова не ошибаюсь. Спокойно проскакиваю через тихий дворик, открываю массивную кованную дверь и бегу к уже ожидающей машине такси.

Водитель смотрит на меня с нескрываемым сомнением. Наверняка выглядела, как воришка, едва выбравшаяся из засады, но его это не касается.

– Поехали! – едва не рычу ему. – Аптечка есть?

Водитель оборачивается, чтобы узнать зачем она мне, и я выпускаю из рук краденное у Скама, чтобы продемонстрировать свои кровоточащие ладони.

– Сзади, – кивает мужчина. – Перекись, бинты. Должно хватить.

Он трогается с места, уточнив предварительно адрес и я называю его, чтобы убедить несчастного, что я та, кому это такси заказывали.

До места назначения мы едем минут двадцать, и когда мои руки обработаны, а водитель прекращает пялиться на меня в зеркало заднего вида с подозрением прислушиваясь к радио, я наконец вижу машину скорой помощи и знакомого мужчину, угрюмо вглядывающегося вдаль.

– Я не буду ничего рассказывать, – сходу заявляю ему, когда взгляд Игоря Константиновича падает на мои перебинтованные руки.

Он ответил не сразу. Открыл дверь служебного транспорта, достал синюю сумку и порывшись в ней протянул мне сверток.

– Вряд ли там, куда ты собралась есть пункты скорой помощи. Если станет плохо, здесь обеззараживающие средства и антибиотики... – он взглянул в мои глаза, увидел в них отсутствие внимания и заканчивает коротким: – …всё необходимое.

Я благодарно киваю и беру сверток, после чего позволяю увести себя в теплое нутро второго автомобиля, ожидающего меня на парковке.

Мне не задают вопросов. Просто протягивают мобильный, и я вижу на дисплее контакт, который заставляет меня улыбнуться.

"Любимая"

Пожалуй, так маму давно уже никто не называл, и мне нравится, что нашелся кто-то, кто может сделать ее центром своей вселенной. Она заслужила это, как никто другой.

– Алло, мам, – выдыхаю радостно в трубку.

– Ты в порядке?

– В целом да. Немного порезала руки, но это не смертельно.

Я слышу беспокойство в её голосе. Понимаю, что у нее есть причины волноваться, и меня это расстраивает.

– Мы все подготовили. Ты уверена, что будешь в безопасности одна? А если кто-то случайно выйдет на тебя?

Улыбаюсь, но объясняю, что я выбрала самое подходящее место для стоянки. В заповеднике запрещена охота и вылов рыбы на моторных лодках. И вряд ли кто-то проделает тот же путь, чтобы встать на кемпинг. Там для этого есть более подходящие места на платных площадках.

Мама все равно волнуется, но соглашается, что сейчас это лучший выход.

Я ненадолго залягу на дно, пока все не утрясется, а там уже придумаю что-то. У меня будет полно времени для этого. Провизии мне хватит, машина забита под завязку, а в случае крайней необходимости, я всегда могу выбраться в населенный пункт в часе езды.