Дом-дом, милый дом!
Я доехала, я доползла!
Дождь… Ну и дождь! И не прекращается - такой же сильный, как и был.
Подняв над собой вишневое пальто, добежала до подъезда. И… вперед на пятый этаж, без лифта. Кто пиццу ел, страдал и на работу забил? Не расслабляемся. И…
Я замерла на ступеньке перед своей лестничной площадкой.
Там кто-то был.
Сердце замерло и пустилось вскачь. Я уже хотела бежать вниз, позвать на помощь, наверное, как вдруг сгорбленная тень, замершая на ступеньке, шевельнулась и проговорила до боли знакомым голосом:
- Промокла?
Со ступеньки резко поднялся Кирилл. Его телефон запрыгал. И замер у моих ног. Я склонилась, чтобы поднять.
Мда и как же хорошо выгляжу… Словно обнажена и облита шоколадом. Мне идет…
- Чем обязана?
Кирилл стоял, не отводя от меня взгляда. Я, убедившись, что на фотографиях хороша неимоверно, перевела взгляд на мужчину. Попыталась понять, о чем он думает, о чем переживает.
Никто из нас не произнес ни звука... А дождь барабанил по стеклам, уговаривая не страдать по пустякам, не терять драгоценного времени.
- Жи-знь ко-ро-тка кап-кап-кап-кап, ко-ро-тка кап-кап, ко-рот-ка кап-кап…
Когда от молчания уже стало перехватывать дыхание, я не выдержала:
- Кирилл…?
Он не ответил. Только запустил руки в волосы, вцепившись изо всех сил, словно это могло ему чем-то помочь.
Я решила, что с меня хватит. В конце концов, для того чтобы просто молчать, не обязательно стоять в подъезде друг напротив друга. У меня день был… насыщенный. Ноги устали на каблуках. Красивая обувь тем и хороша, что экстаз получаешь дважды – когда любуешься собой в зеркале, и когда, придя, наконец, домой, касаешься босыми ножками пушистого ковра...
- Ида, - отмер Кирилл, когда я обходила его, словно нечто неодушевленное, выросшее без спросу перед дверью в квартиру.
Одно плавное движение - он касается моей руки. И уже не выпускает. Я чувствую его дрожь, в ответ дрожу сама…
- Что... Ну, что, что?! Теперь-то ты что от меня хочешь?!
Надо выдернуть руку. Надо уйти... Но...
- Ты прогнала. Я ушел. Это было разумно. Более того - правильно.
Он говорил тихо и быстро, словно в бреду. И с каждым словом… Ох… С каждым словом я понимала, что бороться с собой не могу! Руки дрожат, сердце болит, в носу щиплет… Может, ну его? Не буду я с собой бороться. Зачем?
- Ты знаешь, я самый молодой из советников президента. И меня считают самым зубастым и прагматичным. И... видит бог, не зря. Выгода, расчет. Да я не совершал никогда никаких действий, не просчитав заранее резоны и ответные действия противников. Ну, и заодно не проконсультировавшись с корпоративным юристом. Это мой мир, моя реальность. И мне в ней комфортно. Но...
Он привлек меня к себе и стал гладить обнаженную спину. Я вдруг поняла, что дико замерзла. А у него руки такие теплые…
- Знаешь… Тогда, на свадьбе. Я развеселился, когда меня вытолкнули целоваться с молодой очаровательной девушкой. Такой глупости со мной еще не случалось. И…
- И что? Что потом?
- Потом я прикоснулся к тебе... И мир исчез…
Я сжала кулаки. Вот к чему эти стоны на тему: "А счастье было так возможно?" Зачем рвать себе сердце? Не срослось - надо пережить и идти дальше. Разве не так?
- Что со мной, Ида?
Он кончиками пальцев приподнял мой подбородок и зашептал:
- Почему я веду себя как мальчишка? Раздолбал мерсом шлагбаум. Явился к тебе на занятия, в драку полез… Мне даже в голову не пришло охрану вызвать и приказать разобраться! Кому рассказать...
Я обиделась. Значит мои занятия по йоге и помощь с этими отморозками – глупый, мальчишеский порыв, да?! Мысль мелькнула, а попытки освободиться из его объятий так и не последовало... Я понимала, что уже просто придираюсь. Что он вовсе не это имел в виду.