Левоник же тем временем страдал. Явно и нечеловечески. Выбор: «или купить, или под дождь» терзал его измученную душу. Мы с официантом с интересом смотрели на эту скорбь.

- Мне - зеленый чай, - наконец попросила я. – И нам раздельный счет.

Левоник глянул на меня с обожанием. Оооой. Только этого не хватало!

И тут я поняла, кого он мне напоминает: крота из Дюймовочки! «Половина зернышка в день. Не так уж и много! А в год? Не так уж и мало…»

Лил дождь. Я пила чай. Рядом сиял абсолютно счастливый Лева.

Свидание удалось…

«Я ехала домой, я думала…»

Ну, главным образом, не цензурно.

По этим же соображениям не стала звонить маме, чтобы выразить  восторг нечеловеческий,  душу истерзанную переполняющий.

Мама расстраивается, когда слышит бранные выражения в исполнении хорошей девочки Идочки. И до сих пор, как в детстве, тянет руки к бруску хозяйственного мыла, чтобы вымыть мне рот. Кстати, в детстве я в эти ее угрозы искренне верила.

Но один вопрос я маме все-таки задам. Обязательно.

- Мама, - я представила, как говорю с ней и даже зажмурилась в предвкушении. – Ты сама это диво-дивное, чудо-чудное видела? Или только со слов тети Фаи очаровалась образом прекрасного юноши, жаждущего спасти твою непутевую дочь от одиночества, а тебя – от отсутствия внуков?

Хотя… я же прекрасно знаю ответ. Мама Левончика в глаза не видела, а тетя Фая – та способна продать эскимосам снег зимой.

Я тихонечко рассмеялась.

Водитель такси посмотрел на меня настороженно.

- Все хорошо, - улыбнулась я ему. – Тяжёлый день.

- Ай, красавица, - улыбнулся мне в ответ пожилой товарищ. – Зачем тяжелый? У такой красавица дни должны быть… как перышко. Мужчины должны… на руках носить!

Да-да. Кивнула и уставилась в окно, туда, где на Москву упало небо, а мостовые тонули в потоках воды.

Мужчины…

Наверное, я была в таком шоке после первого романа, что…

До сих пор леденеют руки, как вспомню. 

И вроде сказала себе: «Все, Идочка. Хватит!» И классификацию мужчин довела до совершенства, и учу всех уму-разуму, слыву саркастической, непотопляемой, неунывающей…  Но только сейчас, наверное, поняла, что все это – маска. Грим. Яркие картонные декорации, за которыми спряталась трусливая девочка Ида. Девочка, которой сделали больно, но она оказалась живучей до чертиков! Все это время на самом деле я верю, надеюсь и жду. С ослиным упорством ищу честного, сильного, умного. И чтоб не кобель, и не сусел, и не козел! Вопреки здравому смыслу и жизненному опыту.

И как результат… 

Никого.

Нет, свидания, романы – этого… хоть отбавляй. Была страсть. Экстрим даже был. Но ни с кем я не чувствовала себя так, как с Кириллом.

Я смогла. Смогла без слез произнести его имя. Пусть не вслух, мысленно. И даже мысленно – еле слышно прошептала, но… смогла! И это моя личная маленькая победа.

По большому счету, в чем я могу его упрекнуть? Да ни в чем.

Пять дней знакомы. Начали с поцелуя, рухнули в постель, утонули в страсти. Торопились так, словно боялись – времени не хватит.

И это было… настолько чудесно! Волшебно. Незабываемо. Словно мы созданы друг для друга.

Жаль, что он оказался не свободен.

Хотя…  разве могло бы быть иначе? Мужчина-совершенство. Обеспечен. Советник не сказать кого. И… ждал тебя, Ида, всю жизнь. И ни-ни… ни на кого и не взглянул, пока ваши глаза не встретились на свадьбе подруги…

Тут я захохотала в голос. Поймала в зеркале заднего вида сочувствующий взгляд водителя.

- Простите.

- Все будет хорошо. Не переживай, дочка...  – вдруг сказал этот нерусский товарищ.

Тихо-тихо так сказал, практически без акцента. Чудеса…