«Я люблю, конечно, всех, ну а… больше всех». Она обвела всех ясным взглядом, добавила: «Не могу выбрать», — и просто встала в общий круг, разбив сцепку Васьки и Марьмихалны.

Надышавшись гостеприимным воздухом, они с Васей засобирались по домам. Вдруг в руках воспитательницы появилась коробка, обёрнутая бумагой с изображением всё тех же воздушных шариков. Девочка не заметила, откуда она взялась. Все застыли.

— Анечка, какой же день рождения без подарка? Это тебе.

Она пыталась сглотнуть воздух, который застрял в горле и сделался густым и вязким, как желе.

— Открывай! — захлопала в ладоши маленькая Алла, прыгая на месте.

Аня бережно отлепила нарядную упаковку, медленно отогнула картонные бортики и обомлела. Внутри спрятался рюкзачок из джинсовки, с плотными лямками и вышивкой неброскими более тёмными синими нитками в виде цифры пять на внешнем кармашке. Она провела по выпуклому рисунку подушечками пальцев.

— Ты отличница. Пусть в твоей жизни всё будет на пять: дружба, учёба, достижение цели.

— Вы сами сшили? — Аня приподняла рукотворное чудо повыше, разглядывая аккуратные строчки швов.

Мария Михайловна кивнула и обняла её. Аня обняла её в ответ и в очередной, тысячный раз прошептала «спасибо».

— Давай положу тебе в него кусок торта на утро — и бегите к себе.

Дома, не успев войти в калитку, Аня услышала окрик мачехи из открытого окна:

— Принеси воды.

Второй год, как они с отцом перестали говорить элементарное «с днём рождения», не то что дарить подарки или устраивать праздники. Она закинула рюкзачок со сладким сокровищем в тайник в сеннике, подхватила ведро и отправилась к уличному колодцу. Полное было тяжело нести. К тому же студёная вода попадала при ходьбе на ногу. Поэтому девочка носила по половине ведра и делала четыре ходки, чтобы наполнить питьевой жбан.

Аня тащила третью часть, когда Лидка резко распахнула дверь дома. Анюта отшатнулась и пролила немного на дорожку. Мачеха выдернула ведро и плеснула из него прямо на девчонку.

— Раскорячилась тут!

Вода пропитала футболку и обжигающе потекла за шиворот. Аня зарычала. Обе не заметили незнакомого взрослого парня, прошедшего во двор через приоткрытые ворота.

Он договорился встретиться с друзьями у соседнего заброшенного дома. Обнаружил, что разболталась боковая подставка на мотоцикле, и зашёл попросить инструменты и воду. Увидел, что происходит, вырвал ведро из рук женщины и выплеснул на неё остатки. Та задохнулась от холода и столь бесцеремонного вмешательства. Стояла, прижимая руки к промокшей груди, и хватала ртом воздух.

— С-с-сдурел, что ли?! П-п-пошёл вон отсюда! — провизжала, заикаясь.

Несмотря на худощавое телосложение, от парня исходила сила и какая-то пугающая дикость. Он зыркнул на мачеху, прищурив серые глаза, качнул головой с очень коротко подстриженными светлыми волосами, и она замолчала.

— Его-ор!!! Ты чего там застрял? — послышались с улицы крики и звуки клаксонов. — Погнали! Восемнадцать тебе не каждый день исполняется!

Он перевёл взгляд на девочку. Стоит, дрожит, вытянулась вся, а глазищи голубые горят.

— А ты, мелкий дохлик, рычи и действуй! — наклонился и сунул ей поднятое с травы коромысло, которым она не пользовалась, потому что оно слишком давило на худые плечи, ловчее было в руке ведро нести. — Хватай что под рукой и бей. Пусть тебе достанется. Но и от тебя достанется! В следующий раз побоятся тронуть. А то, что ты в два раза меньше и ненормальная такая, здорового лба сильнее отпугнёт — решит, что ты без башни или психованная, такие и глаза выцарапать могут. Страх, он порой побеждает силу.