Когда заветное тёмно-рубиновое вино заплескалось в кубках, Филипп начал рассказывать Жаккару об этом вине, производившемся в его имении: как он посадил у себя на Радисе бургундскую лозу, как за ней ухаживали, как учились выдерживать вино. Он был горд хранить в своём погребе вино, ничуть не уступавшее лучшему пино нуар, которым было знаменито Бургундское герцогство.

Во время этого разговора у Жаккара, хотя он и старался внимательно слушать графа, от усталости слипались веки. А в голове упорно вертелась мысль: почему граф не торопится повидаться со своей женой?

Одетт, боясь пошевелиться, стояла в дверях с пустым кувшином в руках; откровенное любопытство отражалось на её простодушном лице. В этот момент она думала о том, что её господин, граф де Монфор, стал ещё красивее, и строила догадки: как долго он пробудет на острове, рядом с лежачей больной женой?

5. Глава 5

В последний раз проведя по волосам деревянным гребнем, Эмилия уложила косу и отогнула у ворота лиф, стараясь как можно больше открыть свою белую красивую шею. Закончив утренний туалет, девушка тем не менее не спешила покидать свою комнату. С задумчивым видом она сидела перед украшенным резьбой столиком красного дерева с большим зеркалом; открывая и закрывая какие-то коробочки и флаконы, время от времени вскидывала взгляд на своё отражение. Её томила необычная тоска, необъяснимое предчувствие сдавливало грудь, и из-за этого сбивалось дыхание. Сами собой на глаза наворачивались слёзы: казалось, ещё немного – и она расплачется как ребёнок, которому хочется чего-то, только он не знает, чего именно. А может, это была просто усталость? Как часто она, утомлённая бессонными ночами и уходом за больной тётей, засыпала сидя в кресле и вдруг вскакивала в тревоге, не случилось ли чего-нибудь? Прошлая ночь была более-менее спокойной; лишь однажды мадам Николь не на шутку испугала Эмилию: когда, точно в нестерпимом удушье, захрипела во сне. Девушка бросилась к комоду, на котором стоял пузырёк со спасительным эликсиром мессира Трюдо, но внезапный приступ боли отступил – дыхание Николь снова выровнялось. Понаблюдав за тётей и убедившись, что её помощь этой ночью больше не понадобится, Эмилия покинула спальню больной. Добравшись до своей постели, девушка сразу провалилась в глубокий крепкий сон: она не слышала, как под утро в доме появились гости...

Когда Эмилия встала из-за туалетного столика и подошла к окну, походка у неё была ещё медленная и будто слегка неуверенная, но на лице уже не было следов усталости. Разве только тени под глазами, которые она старалась скрыть под лёгким слоем рисовой пудры.

Глядя в окно на лавандовое поле, по которому время от времени пробегали волны долетавшего с побережья ветерка, Эмилия почувствовала наконец желанное умиротворение. Как всегда, созерцание природы успокаивало все её тревоги, все смятения – и уже не хотелось думать ни о чём-то необъяснимо грустном, ни о горьком... Оставалось лишь одно желание: благодарить Создателя за новый день, за вечную красоту окружающего мира, за бесценный дар жизни...

Улыбнувшись юному дню, который разливался за окном розовой зарёй, Эмилия вышла из своей комнаты.

По бокам узкого коридора – дверь против двери – находились две комнаты: одна из них была отведена Эмилии, хозяйкой другой была мадам Николь. Тихонько приоткрыв дверь в комнату тёти, Эмилия увидела, что больная всё ещё спит, и, успокоенная, спустилась по лестнице на нижний этаж. Девушка собиралась пройти на кухню и распорядиться насчёт завтрака, но, проходя мимо гостиной, задержалась.