Серафима, оледенев от ужаса, дикими глазами смотрела по сторонам. Такого количества бесов она никогда раньше не видела. И это только в прихожей! Что же творится в комнате ведьмы? Серафима даже представить себе боялась. Она перекрестилась, прошептала «Господи, помилуй», и шагнула в кабинет. Маша, вцепившись в ее руку, протиснулась следом, хотя Серафима строго-настрого велела той оставаться в коридоре. Но спорить было поздно, и девочки оказались в комнате колдуньи…

… Где вовсю творился бардак и шабаш. Бесы раскачивались на шторах, сидели на столе вокруг «хрустального» шара, лежали на диване, а один устроился прямо на коленях у ведьмы. Они что-то пили, ели, и на девчонок не обращали ни малейшего внимания. Два Ангела тоже не особо их насторожили… Видали они и Ангелов, и священников, и давным-давно никого не боялись. Тем более с такой защитой, как их ведьма.

Серафима огляделась по сторонам и у нее защемило сердце. По всем стенам были развешаны иконы, но от них шел леденящий, страшный холод.

На столе, кроме шара и бесов, Серафима разглядела черные свечи.

Колдунья сидела за столом, окно за ее спиной было занавешено плотно задернутыми черными шторами. Как Машка могла поверить в какое-то там «белое волшебство», в таком ужасном месте? Серафима всегда забывала, что почти все, что видит она, недоступно остальным людям…

Она тихонько шепнула Маше, указывая на стену:

– Сними вот эту маленькую иконочку и внимательно осмотри ее, потом расскажешь. А я пока ведьму отвлеку.

И шагнула к столу.

А ведьма уже давно внимательно разглядывала свою добычу и успела многое понять…

– Что, Серафима, в гости решила заглянуть? – спросила она ласковым, медовым голосом.

У Серафимы от этого голоса кудряшки встали дыбом.

– Я… Мы… То есть я… Откуда вы меня знаете? – прошептала она.

– Кто же не знает маленькую Серафиму, – засмеялась ведьма. И Серафима вдруг увидела вместо красивой женщины в красном платье громко хохочущего огромного лохматого беса. Из рукавов платья торчали длинные волосатые лапы с загнутыми когтями, красивое молодое лицо ведьмы исказилось, на глазах превращаясь в злобную морду нечистого. Пасть у него была разинута в диком хохоте, из нее вылетали искры и виднелся кончик раздвоенного языка. Прическа ведьмы превратилась в спутанные лохмы, запахло огнем и серой.

– Бежим! – что было сил закричала Серафима, схватила за руку ничего не понимающую Машу, и, опрокидывая по дороге стулья и какие-то пуфики, с воплем вылетела из квартиры, таща за собой Машу.