- Как зовут - знаю. Просто так спросил. Чтобы разговор начать. А про "понарассказывать" - это Вы напрасно. Рассказывать могут многое, да вот только слушать я не стану. У меня своя голова на плечах есть!

- Это хорошо, что своя голова есть, - Костя доброжелательно смотрел на моряка: - Как зовут-то тебя, "головастый"?

- Александр.

- Мамка Шуркой зовет?

- Сашкой. Только нет ее уже. Умерла в сорок четвертом.

Костя и Саша еще долго сидели за столом.

Уже опустел графинчик с медовухой.

Уже Саша рассказал о себе хозяину хутора.

Рассказал почти все.

Да и рассказывать особо было не о чем: родился в Городе у Моря. Окончил школу. Поступил в мореходку. Началась Война. Всю войну прослужил на боевом корабле. И сейчас служит там же. Вот, приехал в отпуск с товарищем. Вчера пришел с ним же за медом... увидел Надежду...

Костя слушал, не перебивая, подперев голову кулаком.

Когда сгустились южные синие сумерки, взглянул в упор на Сашу:

- Ты иди, пока, морячок. До села еще пять километров пехом, а на дворе скоро ночь.

- А можно я Надю увижу? Попрощаюсь.

- Ты завтра приходи. Я с нею сам поговорю в начале. А завтра понятно будет, стоит тебе с нею видеться или может не нужно.

Саша вздохнул, надел форменную фуражку, застегнул китель, попрощался с Костей, еще раз взглянул на темные окна дома и вышел на дорогу, ведущую в село.

Проводив гостя, Костя вошел в дом. Подошел к комнате Надежды:

- Ты не спишь, Наденька?

- Нет.

- Выйди во двор. Поговорить с тобой хочу.

- Заходи, папа, я еще не ложилась.

- Душно в доме. Идем, во дворе посидим.

Отец и дочь долго сидели в ночи под раскидистым орехом. Тихо о чем-то говорили. Что-то вспоминали. Иногда плакали.

В эту ночь Наденька рассказала отцу, как ей удалось выжить в плену, через какой ад довелось пройти юной девушке.

И просила, и умоляла его никогда не то, что не рассказывать об этом другим, но и ей не напоминать о страшных годах.

Костя обнимал свою дочь и мочил слезами ее густые кудри. Целовал ее в макушку:

- Никогда. Никому не скажу. И сам забуду. Обещаю.

***
Саша пришел на хутор в следующий вечер.

И в следующий.

И в следующий.

Вскоре Наденька перестала его избегать и дичиться, и уже Костя встречал вечером корову и отправлялся ее выдоить, чтобы дать возможность молодым людям побыть наедине и поговорить.

Через две недели у моряков закончился отпуск. Пора было возвращаться на корабль.
Саша пришел на хутор, как всегда, ближе к вечеру. Он нервничал, и Костя сразу это заметил. Отослав дочь в дом под благовидным предлогом, прямо спросил Сашу:

- Ты попрощаться пришел? Уезжаешь?

- Да. Отпуск заканчивается. Пора уезжать.

- Ну бывай здоров. Иди, пока Надя не вернулась. Я с ней за тебя попрощаюсь.

Саша вздрогнул, снял фуражку, пятерней зачесал волосы к затылку:

- Нет! Вы меня не поняли! Я с Надей уехать хочу! Я жениться хочу на ней... пришел Вашего благословения просить.

Костя, с размаху, плюхнулся на скамейку:

- Вот дела - так дела! Ну а Надя что? Она согласна?

- Я не знаю, - Саша смотрел в землю.

- Как "не знаешь"? Ты с нею говорил об этом своем желании?

- Нет. Может Вы скажете?

Костя засмеялся:

- А еще про твоих земляков небылицы рассказывают, мол, земля у вас под ногами горит, кого хочешь переболтаете и уболтаете.

Саша нахмурился:

- Люди везде разные. Так вы скажете Наде? И благословите нас.

Костя подошел к дому:

- Надежда! Сюда иди! Разговор есть.

Смеясь и лукаво глядя на Сашу, Костя объяснил дочери цель его сегодняшнего визита:

- Что скажешь, дочка? Пойдешь за морячка замуж?

Надя, как еще совсем недавно Саша, не поднимала взгляд от земли: