Одна комната, самая крошечная, оставалась пустой и, перезнакомившиеся женщины, недоумевали, готовя обеды на коммунальной кухне, кто же ее займет.

Через неделю Надежда забрала из роддома свою соседку и привезла домой. Женщины распеленали мальчика, умильно агукали ему, улыбались, глядя, как малыш сосредоточенно хмурит лобик.

- Имя сыну уже выбрала? – спросила Надежда.

- Давно выбрала.

- И как назовешь?

- Хотела Фёдором. Как моего папу, - и, словно желая избежать дальнейших расспросов, Анечка добавила:

- Он в войну погиб.

Женщины помолчали, вздохнули, вспомнив каждая своё.

- Хотела Федей. А назовёшь как?

- Мужу очень имя Валерий нравится. Так что пусть так и будет.

Надежда кивнула, соглашаясь. Кому же и выбирать имя для сына, если не отцу.

Вечером, когда младенец и старшие дети были выкупаны и уложены спать, Надежда снова зашла в комнату Анны.

- Анечка, мне с тобой поговорить нужно.

Анна вздрогнула, испуганно вскинула глаза:

- Что-то случилось, Надя?

- Да ничего не случилось. Просто дела житейские. Что ты, соседка, какая-то перепуганная постоянно? Словно ждешь каждый день беды какой? Ты ничего сказать не хочешь?

Анечка всхлипнула:

- Хочу. Хочу рассказать тебе. Сразу хотела, в самый первый день, как мы встретились.

- Ну так и расскажи. Я слушаю, - Надежда взяла Анну за руку, подвела к столу, усадила на табуретку, сама села напротив.

Маленький Валерчик посапывал в колыбельке. Спала в своей кроватке Тоня. В соседней комнате за стеной давно уснул Митя. За окном была душная августовская ночь. Еще раз вздохнув, словно собираясь с силами, Анна начала свой рассказ.

***

Анечка родилась за пять лет до начала Войны в одном из сел, расположенном в двухстах километрах от Города у Моря.

Родилась в семье обычных сельских тружеников.

Ее отца, работавшего трактористом, призвали на фронт в первые дни Войны. Танковый корпус, в котором довелось служить отцу Анны, был разгромлен под Смоленском, и осенью семья получила похоронку.

Мать Анечки осталась одна с пятилетней дочерью на руках.

Совсем рядом, на этой же улице, буквально через два двора, стоял добротный, крытый черепицей, дом председателя колхоза, отца Вити.

Витя, как и Анечка, был единственным ребенком в семье, и родители буквально сдували с него пылинки.

Живя по соседству, дети сдружились, и Витя, который был старше Анечки всего на два года, дни и ночи проводил во дворе своей подружки.

- Ох не нравится мне дружба с этой голодранкой, - вздыхала мать Вити: - Как бы не привел в дом сыночек такую невесточку.

- Что ты мелешь? – возражал отец: - Они дети еще. Какая невесточка? У него таких «анек» будет воз и малая телега.

Мать Анны, изнуренная и изможденная тяжелым трудом, умерла в сорок девятом году, когда Анечке только-только исполнилось тринадцать. Девочку совсем уж было собрались отправлять в детдом в Город у Моря, но случилось то, чего так опасалась мать Вити.

Юноша привел за руку Анечку в родительский дом и поставил отца и мать перед выбором: либо девочка будет жить вместе с ними, либо он тоже, вместе с ней, отправится в детдом.

Мать Вити кричала и плакала. Отец надавал ему подзатыльников. Но это ничего не изменило. Витя оставался непреклонным: либо – либо.

И отец, махнув рукой, шикнув на жену, сдался:

- Пусть живет. Не объест. А там видно будет.

Нет, мать Вити не превратила жизнь девочки в филиал ада. Она не нагружала Анечку работой по дому, не сказала ей ни одного плохого слова, но, если бы можно было убить взглядом – убила бы.

В восемнадцать Витю, как и всех юношей, призвали в Армию, и он отправился «отдавать долг» Родине, оставив Анечку на попечении родителей. Девушка как раз перешла в десятый касс.