- Ну почему же сразу «под небом»? Вернулись бы туда, где жили до сих пор.

- Нет, не вернулись. Мы на квартире жили. Хозяйка весь последний месяц, как Витя в рейс ушел, чуть не взашей из квартиры выгоняла. Не пустила бы обратно.

- Так, подожди, - Надежда нахмурила лоб: - Твой муж что, тоже на китобазе в рейс ушел?

- Ага. Только не на самой базе, а на китобойце. Первый рейс. Матросом пошел. Но ты не думай, он учиться будет! Он умный у меня.

- Ничего я не думаю. Каждый труд в почете. А что учиться хочет – это хорошо.

Женщины сидели рядышком на разостланном на полу матраце и смотрели в окно за которым уже сгустилась, пронизанная звездами, южная ночь.

***

Всю следующую неделю, пока Надежда бегала по магазинам, покупая нехитрую мебель: кроватку для Тони, одинаковые кровати себе и соседке, общий столик в коммунальную кухню, Анечка сидела дома, присматривая за детьми.

Она не очень хорошо себя чувствовала и Надежда думала, что врачи ошиблись с определением срока беременности, и Анечка разродится со дня на день.

У Надежды, кроме сестры мужа, других родственников в Городе не было, а у Анечки и вовсе не было никого.

***

Деятельная Надежда вскоре после переезда в новую квартиру отправилась в Пароходство.

Надежда шла в профком не для того, чтобы выбить для себя какие-то льготы. Она шла, чтобы поговорить об Анечке и ее, в прямом смысле, бедственном положении.

Председатель профкома выслушал все претензии Надежды, полюбопытствовал:

- А сама она, Анна эта, почему не пришла?

- Да потому и не пришла, что ей рожать со дня на день! А вы для того здесь сидите, чтобы заниматься семьями моряков и интересоваться их положением!

- Хорошо-хорошо! Не кипятитесь Вы так (мужчина заглянул в какую-то бумажку, заботливо подсунутую ему секретаршей) Надежда Константиновна. Завтра к вам заглянет наш сотрудник и решит все вопросы.

На следующий день в квартиру постучались двое мужчин во главе с дебелой дамой.

Пришедшие были нагружены всем, что только может понадобиться новорожденному ребенку и его матери: колыбелька для малыша, коляска для прогулок, ворох пеленок—распашонок, костюмчики разных цветов, отрезы ситца и сатина, которые молодая мать сможет употребить по своему усмотрению.

Анечка всплескивала руками и чуть не плакала от счастья:

- Спасибо! Спасибо. Что бы мы делали без вас.

Дебелая дама самодовольно улыбалась:

- Мы для того и работаем, чтобы семьи наших моряков ни в чем не нуждались, пока их мужчины в рейсе. Распишитесь вот здесь. Вашему мужу Пароходство дало аванс! – дебелая протянула Анечке ведомость и ручку.

Когда гости ушли, Аня постучала в комнату Надежды:

- Надя, ты представляешь, какие люди в Пароходстве работают! Все купили для будущего малыша! И два отреза принесли! Я пошью себе халатик, - и добавила, немного помолчав: - И тебе тоже пошью.

- Мне-то за что? – засмеялась Надежда.

- Просто так, - Анечка снова улыбалась робкой застенчивой улыбкой.

О своей роли в том, что случилось сегодня, Надежда соседке не рассказала.

А зачем?

Пусть верит в то, что живет среди отзывчивых и неравнодушных людей.

***

Через день у Анечки начались схватки и ее отвезли в роддом, где буквально через несколько часов она родила мальчика.

А еще через день в пустующие комнаты «сталинской» коммуналки начали заселяться новые жильцы.

***

Пока Анечка была в роддоме, в две из пустующих комнат квартиры въехали новые жильцы.

Две семьи: мама, папа и ребенок.

В обеих семьях мужчины были так или иначе связаны с работой в Пароходстве.

Комнаты в квартире были немаленькие, по мнению руководства вполне достаточного метража для проживания семьи из трех человек.