Вот только Митю ей «повоспитывать» удавалось не часто.

За два года, которые семья Мити прожила у Женьки «из милости», отлупцевать пацаненка, как своих собственных детей, ей, пожалуй, не удалось ни разу.

Митя, росший ребенком тихим и спокойным, почти никогда не отходил от Надежды, своей матери. А уж Александра, своего отца, Митя просто обожал. Мальчишка всегда был под присмотром, что не давало Женьке возможности отпустить на волю свой вздорный нрав. И если, по большому счету, на Надежду ей было начхать, то брата своего Женька побаивалась и связываться с ним не хотела.

А ведь она строила такие планы на жизнь богатую и безбедную, когда согласилась приютить в своей каморке брата с семьей.

Александр, младший брат Женьки, еще десять лет после окончания Войны служил на военном корабле в Городе Русских Моряков.

Туда же, в Город Русских Моряков, он привез жену, чернобровую, кареглазую молочанскую казачку, красавицу Надежду.

Там же, в Городе Русских Моряков, родился Митя, их сын.

Женька рассчитала все до последней копейки и разметила все по дням.

В ее представлении Александр, сразу по приезде, вот буквально на следующий день, должен был отправиться в рейс. Желательно «в заграницу, шоб дома бывал пореже, а денег привозил побольше». И Женька, как старшая в семье, будет мудро распределять капиталы и руководить семьей.

Но планам Женьки сбыться моментально, было не суждено…

… Все, кто родился в Городе у Моря, не важно, в семье моряка, или в какой-то еще, знают по рассказам отцов и дедов, о том, что такое ВИЗА, и каких трудов стоило ее заполучить в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов. Знают, что такое Особый Отдел и какие подводные камни могут встретиться жаждущему визы и дальних рейсов, когда документы доберутся таки до Особого Отдела…

Почти сразу Александру в визе было отказано. Что тому было причиной, Александр рассказывать и объяснять не любил. Никогда он не вдавался в подробности, ни сразу, ни много лет спустя.

Женька всплеснула руками, попыталась поучить жизни младшего брата, представив себе все прелести жизни «на куче».

А «куча» была немаленькой.

За сатиновой шторкой, отгораживающей крохотный угол комнаты, жили Женькины квартиранты, молодая семья, которую не в меру жадная баба, взяла «на постой» за определенную сумму.

Как размещались в крохотной комнатенке полуподвала три семьи, представить сейчас не просто сложно, а невозможно в принципе. Но размещались.

И жили.

Продолжая все так же добиваться открытия визы, Александр, бесконечно влюбленный в море, не мыслящий для себя ни другой работы, ни иной судьбы, пошел работать на завод.

Именно там, на заводе, он и встретился с местным особистом, который оказался не только его сослуживцем, но и дальним родственником. Так, «седьмая вода на киселе», но все же этих, весьма условных, родственных связей хватило, чтобы особист решил принять участие в судьбе демобилизованного военного моряка.

Два года, долгих, бесконечных два года ушло на то, чтобы семья, сцепив зубы, ни в чем не возражая вечно недовольной Женьке, жила в кошмаре и ждала…

Но оно того стоило!

Через два года Александру открыли вожделенную визу и он ушел в первый рейс.

Ушел, оставив в Городе у Моря жену и пятилетнего сына.

Ушел, зная, что его семья совсем скоро переедет в новую квартиру.

Подальше от его сварливой сестрицы.

Подальше из сырого полутемного подвала, наполненного ароматами керосинки, пригоревшей пищи и запахами тел девятерых человек.

***

Митя, распахнув глаза навстречу новому дню, сел в кровати.

Солнечный луч, словно убедившись в том, что дело сделано, проскользил по комнате и отправился дальше, погрузив унылую каморку полуподвала в привычный сумрак.