- Неизвестно еще, какая судьба её ждет, - Лариска усмехнулась, глядя на дочь:

- Может, сменит меня на Таможенной.

Лицо Галины пошло пятнами, враз охрипшим голосом она просипела:

- Даже говорить такое не смей. Ни говорить, ни думать. Она вырастет не такой, как ты. Я ее хорошо воспитаю.

- Ага, значит, меня ты плохо воспитывала? – ухмыльнулась Лариска.

Галина не нашлась, что ответить. Да и какой ответ тут мог быть?

Вскоре, дочь собралась и уехала. Опять уехала на несколько месяцев.

Тоненькую пачечку купюр дать в руки матери она так и не решилась. Просто положила на край кухонного стола.

Когда за дочерью захлопнулась дверь. Галина вздохнула, взяла со стола деньги спрятала поглубже под матрац: гордость и принципы это хорошо, но ребенка кормить нужно.

Больше к этому разговору мать и дочь не возвращались.

Лариска, уезжая, клала на стол деньги. Галина, вздыхая, прятала их под матрац, и тратила только на то, что необходимо для Вики.

Еще раз вздохнув, подумав о том, что в эту осень внучке идти в первый класс и предстоят немалые траты на школьную форму, портфель, тетрадки и учебники, немного поворочавшись, Галина наконец-то уснула.

***

5. Глава четвертая

Холодный ноябрьский ветер продувал до костей, с неба сыпала унылая непрекращающаяся мокредь.

Скоро можно идти домой. Снять с себя промокшую «робу»: тоненькие чулочки-сеточки, коротенькую юбчонку, едва прикрывающую зад, дермантиновую курточку, и забраться под одеяло, свернуться калачиком и хоть немного согреться.

Лариска ненавидела это время года. Да и за что его любить? Погода отвратительная, в порту ни одного недавно пришедшего судна, все морячки растащили деньги по домам, натешились в объятиях жен и подруг – на кой им «посиневшая» от холода путана?

Сегодня ночью Лариска стояла, в ожидании клиента, одна.

Шлюшки-подружки, постояв пару часов на площади, словно убедившись в том, что «работа» в эту ночь вряд ли предвидится, поболтав о доле своей тяжкой, глотнув коньячку, разошлись по домам.

Лариска осталась.

А вдруг кому-то все же понадобятся её услуги? Какой-никакой, а заработок.

Лариске были нужны деньги. До того момента, когда будет накоплена необходимая сумма, осталось совсем чуть-чуть.

Лариска зябко передернула плечами.

Как же ей осточертели эти еженощные выходы на «работу». Эти скоты-мужики, которые за свои жалкие «копейки» требуют от «несчастных» путан всего и сразу.

Романтичный флёр «профессии», культивируемый Зосей, бандершей с Польского спуска, совсем скоро осыпался, как шелуха.

Услугами путан пользовался всякий, у кого «зазвенела на кармане лишня копейка».

Не только изголодавшиеся без женской ласки моряки, пришедшие в порт после долгого рейса, не только «залётные» командировочные, которых вдруг потянуло на «клубничку» после обильного возлияния в соседнем кабаке.

Если бы круг клиентуры путаны отграничивался только ими, можно было бы жить припеваючи.

Но бывали в жизни моменты страшные и неприятные.

Иногда к площади подъезжал милицейский бобик, девок, всем скопом, загоняли в машину и везли в КПЗ.

Нет, их не арестовывали, не наставляли на «путь истинный», а использовали в соответствии с избранной профессией. Естественно, никто не собирался оплачивать их услуги. Так, «покувыркались–покуражились» и утром выпроводили за ворота.

Хорошо еще, если то, что успела путана «назарабатывать» не отнимут.

Иногда «девочку» снимал на всю ночь вполне интеллигентного вида мужичок.

Усаживал довольную предполагаемым заработком шлюху в такси и увозил «к себе домой».

Обычно, на окраину города, где в частном доме, огороженном высоким забором, её дожидалась компания весело гогочущих в предвкушении развлечения, дружков «интеллигента».