– Придётся похоронить, их имена всё равно не забудут, – Супимат понимающе кивнул. Он уже начал спускаться по лестнице, когда мы услышали крик сторожевого с башни:

– Арха, к нам едет арха от хаттов.

Выглянув в проём бойницы, увидел, как в нашу сторону едет колесница в сопровождении двух всадников. Самое интересное было то, что у одного из всадников на высоком шесте развевалось белое полотнище.

– Арт, ты видел, – Этаби взбежал по лестнице и спешил ко мне.

– Белый флаг означает переговоры, а судя по колеснице к нам пожаловал предводитель войска. Ты останешься здесь, возьму Шулима и Супимата, – впервые Этаби не осмелился возразить, поняв по моему тону непреклонность моего решения.

Я не спешил выходить наружу: колесница продолжила движение и остановилась в пятидесяти метрах от стены. Меня поразило хладнокровие переговорщика – он находился на убойном расстоянии от моих лучников. Хеттский рог одного из всадников протрубил, привлекая наше внимание. Буквально в пятидесяти метрах от меня находился главный враг хурритов – царь Супилулиума I.

Мужчина был без шлема, его длинные чёрные волосы перехвачены золотой лентой, а лицо – холодное, как каменная стела. За ним следовали два всадника: один с бронзовой секирой, второй с белым стягом на длинном древке.

– Вызываю на разговор того, кто держит эту крепость! – голос хеттского царя разнёсся эхом по стенам.

Я переглянулся с Шулимом и Супиматом, затем спустился к воротам. Не отставая, за мной следовали оба командира, а на стене ворчал, злой на весь мир Этаби.

Заскрипев, открылись ворота, выпуская нас наружу под встревоженными взглядами хурритов. Пройдя метров сорок, я остановился напротив колесницы:

– Зачем пришёл?

– Ты говоришь на нашем языке, – заметил Супилулиума, оценивающе глядя на меня. – Но не похож на хурре, твои глаза цвета неба.

– Я человек из рода Рус, – ответил царю. – Но сегодня стою с ними.

Царь усмехнулся, скрестив руки на груди.

– Зачем умирать за чужую землю? Ты воин, я вижу это. Присягни мне – и будешь жить.

– Присягнуть тебе? Тебе, возомнившему себя царём, чья власть на самом деле зависит от жрецов. Я хорошо помню хеттское гостеприимство, яма в Хаттуше до сих пор в моей голове, как и ваш закон крови Тешуба.

– Арт?! – удивлённо выдохнул хетт, польстив мне своим возгласом. Приятно, когда о тебе наслышан сам хеттский царь, слывший искусным политиком и интриганом.

– Да, Арт, – подтвердил догадку Супилулиума.

– А где твоя красноволосая женщина? – Царь быстро вернул себе нить разговора, – тебе не жалко, что до неё доберутся мои воины?

– Разве она перестала быть богиней? – ответил вопросом на вопрос, помня о статусе Ады среди хеттов.

– А она ею была? – в голосе Супилулиума звучала откровенная насмешка. Сдержавшись, чтобы не накинуться на парламентёра, сменил разговор:

– Зачем пришёл? Если говорить о женщинах – ищи другое место.

– Посмотри туда, – Супилулиум показал рукой в сторону выхода из ущелья. С противным скрипом несколько здоровенных махин двигались вдалеке от нас.

«Осадные орудия», – холодок пробежал по спине, но я не выдал себя.

– И что я там должен увидеть? Эти странные башни из дерева?

Но хетт продолжал напирать:

– Твои стены падут завтра, – продолжил он, не сводя с меня глаз. – Мои башни уже у твоих ворот. Мои лучники перебьют твоих. Ты знаешь это.

Супимат сжал лук, но Шулим остановил его жестом.

– Ты храбр, – сказал царь, обращаясь ко мне. – Но твои люди – нет. Они уже боятся. Я видел, как они смотрят на мои машины.

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в разум.