– Это только начало, – Этаби успел перевязать рану и вытирал свой окровавленный меч. Шулим и Супимат не пострадали.

– Посчитайте убитых и раненых. Тех, у кого лёгкие раны, отправь на восточные ворота и стены, а людей оттуда переведи сюда, – приказал Супимату. – Надо собрать стрелы свои и чужие, как только хатты немного отойдут назад.

– Стрел осталось мало, – командир лучников сразу принялся отдавать распоряжения. Со стороны хеттского войска прозвучал рог, и противник начал уходить к выходу из ущелья. Окончательное отступление врага, хурриты встретили громкими криками.

– Рано радуются, – зло проговорил Этаби, пробуя движение левого плеча. Видимо, стрела нанесла повреждение мышцам, лицо хуррита исказила гримаса, и он обложил «оружие труса» трёхэтажным матом.

Через минут двадцать у меня была полная картина потерь: потери в основном понесли лучники. Мы потеряли двадцать три лучника и семерых спецназовцев. Ещё два десятка получили ранения, лишь состояние троих внушало опасения. Убедившись, что до хеттов не меньше семисот метров, они расположились лагерем сразу за горловиной ущелья, дал команду собирать оружие и стрелы.

– Трупы скидывать в пропасть? – Вопрос Шулима сбил меня с подсчёта потерь врага.

– Нет, пусть лежат. Когда хетты пойдут во вторую атаку, они будут мешать им соблюдать строй. – Продолжил подсчёт, стараясь не наступать на убитых. В итоге получилось, что убито двести тридцать один человек, с учётом двадцати тяжелораненых, которых добили из милосердия. В пропасть сбросили лишь обгоревших, запах горелого человеческого мяса выворачивал наружу.

Из собранных стрел на поле боя лишь половина годилась для повторного применения. Ещё один такой штурм и мы останемся практически без стрел. Помощь от Шутарны в виде подкрепления, стрел и припасов еды, я ждал уже завтра. Это при условии, что мы отобьём второй штурм в случае атаки хеттов. Планируя захват Нарриша, я не учел многого: отвага хеттов и их количество поражало.

Лекарей, как таковых, у хурритов не было: умудрённые годами воины и бабушки лечили все травами. Одну из таких целительниц мы с Адой посетили в Вешикоане. Весь потолок старухи был увешан связками трав с различными запахами. Ада даже расчихалась и вскочила пулей наружу, забыв зачем пришла. Старухи в основном врачевали женские болезни, а старики лечили ранения, полученные в битвах и поединках. Был такой знахарь и в моём войске, точнее с лучниками Супимата. Одноглазый старик с высохшим лицом, обходил раненых воинов, прикладывая травы к ранам и накладывая повязки.

Шулим привёл его ко мне, я и забыл про царапину на щеке, но эламит решил перестраховаться. Одноглазый выудил из своего холщового мешка листок растения, подозрительно похожий на подорожник, плюнул на него и налепил мне на щеку со словами:

– Быстро заживёт.

Рана Этаби оказалась серьёзной, одноглазый бормотал себе под нос, ковыряясь в плече моего друга остриём ножа. Этаби долго сдерживался, но под конец двинул старика по темени:

– Ты хуже хатта, этого гнусного племени от ослицы и шакала.

Знахарь не обиделся на тычок, лишь ощерил жёлтые зубы:

– Нельзя работать рукой, надо чтобы зажило, – ловко наложив повязку, предварительно напихав в рану курдючного жира, одноглазый поспешил к раненым.

Остывая от боя, хурриты, устав ликовать, занялись насущным: горели костры, варилась похлёбка, кое-где воины даже затянули победную песню, прославляя свои победы и понося врага.

– Шулим, найди все запасы «чараг» и спрячь в моём доме. Возьми с собой воинов, но не иди на конфликт с лучниками Супимата. Встал вопрос, что делать с убитыми хурритами: на родине павших в бою складывали в специальный склеп. Годы превращали трупы в скелет, подростков специально водили в такие склепы, чтобы они могли лицезреть героев. Умерших не в бою, хурриты хоронили, устанавливая вместо надгробья камень с выбитым клинообразным письмом.