– Идем, – показала, тоже глаз не спуская с бабушкиной спаленки, в которую занесли маму. – Пусть разойдутся все.

Йена вытянула шею, стараясь разглядеть, вокруг кого столпились люди.

– Мама там, – Тай потерла глаза. Воды бы, подумала, холодной. – Спать хочу.

Только остановившись, поняла, как же сильно устала, и как гудит спина. Со стоном плюхнулась на свою кровать, распрямила ноги, нещадно пекшие. Наверняка, все расцарапанные и обожженные крапивой.

– Страшно было?

– Еще как! – поспешила заверить Йена. – Всю ночь не спала! А потом на улицу повыходили, и мне спокойней стало. Что ты видела? А мама когда пришла? Утром?

– Мама… Йен, она не пришла. Мы с бабушкой нашли ее, она, по-моему… странная. Таращится куда-то. Сама увидишь.

Йена испугалась.

– Что с ней? Тот зверь напал?

Тай уставилась в потолок, отметив, что комаров на нем стало больше.

– Никого мы не видели, никого не было. Бабушка пошла на луг, я за ней. Шли мы, шли. Она ругалась, а я нож потеряла. Один. Страшно было, но никто больше не орал и земля не трусилась. А, вот что. – Тай села. Йена как плакать собралась, глаза покраснели. Такого Тай не любила, потому что утешать ее терпения не хватало. А бросить рыдать совесть не позволяла. – Знаешь, что бабушка сказала? Что земля тряслась из-за гор и что так бывает. А потом ба увидела маму, она в траве сидела. – Тут Тай подумала, чьим же плащом она накрыта была. Сама не смогла бы этого сделать. Значит, это сделал кто-то еще. – Йена!

Бабушка заглянула, шикнув, чтобы не болтали зря.

– Лекарь пришла. Воды принеси, – велела. Тай жалобно посмотрела на нее, потом на сестру.

– Я принесу, – вызвалась Йена.

– В колодец упадешь, – фыркнула Таната, – вместе с ведром. Тай!

– Иду, иду, – с трудом Тай заставила себя сесть. – Несу уже.

Башмаки не хотели налезать на опухшие ступни, ноготь один сбила, только сейчас заметила. Вздохнула; все же девочкой быть легче, решила.

Лекарь, как величали в Хилескоре тетку Мелека, ледяной водой пыталась привести Мелу в чувство, сначала обтирая ее мокрой тканью, а потом забрызгав с ног до головы так, что пол стал мокрым.

– Доигралась, – с мрачным удовлетворением заключила, не добившись даже моргания.

Танате это не понравилось, особенно тон. Тай видела, как бабушка смотрит на маму. Ей и самой было интересно, что это значит, но ухмылка, которой Таната одарила лекарку, когда та отвернулась, была настолько нехорошей, что спросить не решилась. Обнаружившись за подглядыванием, была отправлена обратно в свою комнату.

Они о чем-то еще говорили, бабушка и тетка Мелека. О чем – мешала шпионить Йена. Она требовала рассказать и описать каждый шаг с того момента, как вышла на улицу, кого видела и слышала. Как маму нашли и почему она в бабушкином платье.

– Не знаю я, – Тай проверила нож в чехле. Второй, который в кулаке жала, где-то посеяла. Нож было жалко, но не настолько, чтобы идти искать еще и его. Потрогала надувшиеся на ладонях мозоли. – Ничего не понимаю. Но, знаешь, а бабушка как будто знала, куда идти. Она маму искала точно под теми скалами, что долину окружают. Как сговорились там встретиться.

– Может, она с папой там встречалась? – встрепенулась Йена, подскочив на кровати. Скрестила ноги, подобрав их с пола. Мечтательно зажмурилась. – Представь только…

– Все, я спать.

Йена засопела. Тай повернулась к ней спиной и закрыла глаза. Спустя некоторое время поняла, что сна как и не было, а она сама разглядывает узоры трещин на стене, тогда как в голове раз за разом ревет кто-то. Наверняка, он огромный, тот, кто переполошил всю деревню.