Тут Тай забыла, что глаза нужно закрыть и топать домой.

Следом выбрался его друг. Потоньше, пониже, но в общем схожий с Даном. И Мелек стоял в воде по колени, приложив ладонь ко лбу. С той же самой штукой между ног, которой у нее самой и в помине не было.

Тай уставилась на нее с открытым ртом, не думая о том, как нелепо выглядит и что подумают мальчишки, начавшие уже перешептываться между собой и посмеиваться. Мелек, внезапно покраснев, вернулся по пояс в запруду. Глаза опустил, а после и вовсе ушел под воду с головой; будто Йена перед ним стояла, а не Тай.

Тай взъерошила волосы, не зная, что сказать, как вести себя. В голову полезли петухи и куры, но те отличались только перьями. Собаки. Коты. Бараны. То, на что и внимания никогда не обращала за ненадобностью.

Саф, выглядевший несколько ошеломленным и жующим слова. Но с ним все понятно, он просто Йены не видел.

Машинально Тай прижала руку между ног, ничего отличного от обычного не обнаружила. Заставила себя фыркнуть, поднять корзину, показывая, что дело у нее, отвернуться и шагать по дорожке, к приоткрытым воротам. Держать спину ровно, не бежать.

Сердце все ускорялось.

Так вот какой изъян у нее, над которым смеяться все будут.

Ногами уже поднимала клубы пыли, так неслась по дороге, оставляя за собой след из веточек мяты.

– Бабушка! – закричала, ворвавшись в дом.

Таната подняла голову от штанов, которые зашивала, сидя у окна. Быстрый взгляд на багровое лицо, дрожащие губы – и жестом показала поставить корзину и подойти.

– Что случилось? – негромко спросила, отложив иглу на подоконник. Туда же отправились штаны, а высохшие руки притянули Тай ближе. Таната пригладила взмокшие кудри. – Рассказывай.

– Я видел… – запыхавшись, Тай замолчала. Продышалась. – Видел. Дана видел. И Ирика видел. И… – огляделась, Йены не обнаружила в комнате. Но голос все равно понизила, боясь, что сестра услышит: – И Мелека. В воде. Они купались.

Таната похолодела.

– И что? – сжала плечи внучки жестче.

– Они без одежды были, – страшным шепотом объяснила Тай. – И у них… Бабушка! Они ведь как кобели!

Таната поперхнулась.

– Тай! Что за выражения!

Тай сдвинула брови.

– Ты сама так собак зовешь.

– До кобелей те мальчишки еще не доросли! – отрезала Таната. – Больше чтобы не слышала…

Тай задергала ее за юбку.

– Но ведь я отличаюсь от них! Ба! У меня ведь нет того висячего хвостика. Это значит, что я как сука?

Таната прикрыла глаза.

– Это значит, что вы ошиблись с мамой?? – Тай тянула юбку бабушки все сильнее. – Бабушка!?

– Сядь! – прикрикнула Таната, подтянув пояс. – И перестань рвать вещи! Сядь немедленно!

Тай от окрика умолкла. Быстро спрятала руки за спину.

– Ошиблись? – осмелилась повторить с надеждой. Тут же напомнила про собаку, которая несколько месяцев звалась Дымом, а потом принесла щенят: – Как с Дымкой?

Таната тяжело вздохнула.

– Сядь, – повторила тише и сама усадила внучку на стул. – И слушай меня внимательно.

Тай слушала. Очень внимательно, не упуская ни единого слова и, содрогаясь от зловещего тона, честно пыталась понять, что хотела втолковать ей бабушка.

Узнавала о суевериях людей, о том, насколько необычны они с сестрой. О мотивах всех запретов, об обрезанных волосах и невозможности носить платья.

– Но почему я? – не выдержала. Несправедливым показалось, что Йена жила как положено девочке, а ей приходилось постоянно выживать и драться, прикидываясь тем, кем не является.

– Потому что сестра твоя задала бы тот же вопрос, будь она на твоем месте, – резонно ответила Таната. – И в той же мере сочла б, что ее обидели напрасно. Понимаешь? – Тай не понимала, но плакать не смела. Вздрогнула от петушиного крика и вогнала огрызки ногтей в свои коленки. – Неважно, кто из вас. Второй было бы несладко в любом случае. И я даже рада, что это ты, потому что ты тверже. Упрямее. Йена давно б уже ревела и пинков получала бы больше. А ты даешь сдачи. Да так даешь, что соседи жаловаться ходят.