Тай приободрилась от похвалы. Ненадолго забылась, после чего опять сникла.

– Я могу стать как Йена? – спросила жалобно.

– Если узнают, нам всем станет худо, – прямо ответила Таната. – За обман. За ложь. Глядя на вас, люди не отличат, кто есть кто. И одну из вас убьют. Понимаешь?

Тай сразу же представила, как Йену топят в корыте как лишнего котенка, и крепко зажмурилась, затрясла головой.

Дверь скрипнула, пропуская сестру. Тай прижала к груди руки, глядя на нее, такую родную, слабую и ничего еще не знающую. Пытающуюся защищать брата изо всех своих сил, ругаясь с мальчишками. Даже с теми, которые ей нравятся.

– Подойди, – сказала Таната Йене, остановившейся на пороге. – Прежде дверь закрой на щеколду.

– А мама знает? – голос Тай сорвался на писк. Таната цыкнула, прося помолчать. И, поставив локти на стол, утомленно обхватила свой лоб. На Мелу была очень зла; та редко появлялась в доме и детей, как и подозревала, бросила на нее. Не было бы старой матери, оставила б соседям, а там и до беды недалеко.

– Девочки… Конечно, она знает, кого родила.

Йена вопросительно посмотрела на бабушку и потянула задвижку, с лязгом вошедшую в скобу.

– Ба?

Таната выпрямилась.

– Что ж, – проговорила. – Время откровений пришло. Теперь за языками следить нужно как никогда. Йена. – Йена начала дрожать, переводя испуганный взгляд с хмурой бабушки на Тай, на слезы, которые непонятно как еще не пролились. – Познакомься со своей сестрой.

– Что? – вытаращилась девочка. – Какой сестрой? – И завертелась, ища в комнате четвертого. – Бабушка! Где?

Таната указала на Тай.

– Она. Не брат, нет. Сестра. Она твоя сестра. Диво, что смогли столько лет держать в секрете даже от вас самих. Теперь, очень надеюсь, что достаточно выросли, чтобы не болтать.

– Сестра? – ахнула Йена, вытянув шею. Таната дернула щекой, а Тай разревелась, уткнувшись в ладони.

Ниока почесала щеку. Фериор повторил ее жест, разглядывая массивную цепь, которую Асафи приволок в пещеру и бросил у стены. Сковырнул присохший обрывок сероватой кожи, поскреб у основания звеньев, перестраивающихся в позвонки. Поднял голову.

– Ты лишил айсерга хвоста? И зачем ты это сделал?

– Ты был в окрестностях Торна? – вторила ему Ниока. – И зачем тебе там быть?

Саф причины подходящей не придумал, а убедительно сочинять на ходу перед теми, кто знал его так давно, посчитал неуместным. Тем более, вряд ли поверили бы.

– У нас есть повод начать волноваться? – Ниока пригнулась, отыскивая взгляд Сафа. Насторожился Ферио́р, услышав ее слова.

Саф фыркнул, показав свое отношение к опасениям семьи.

– Нет повода, – ответил коротко. Ниока обвела глазами пещеру, общими стараниями превращенную в подобие императорского схрона сокровищ. Множество пустот их окружало, забитое веками собираемым хламом, найденным случайно либо вытащенным садау вместе с трупами; время от времени переставляемым, перемещаемым и в итоге приобретшим какое-то подобие организации. Пещера стала их жилищем. Усыпальницей, как уточнял Саф, напоминая этим, что большую часть жизни они проводят на одном месте, в вялом оцепенении.

– Саф… – проговорила укоризненно и пнула тяжелую цепь, привлекая к ней внимание. Звон потревожил пустоты и уши Сафа. Тот поморщился.

– Вместо того, чтобы залечь в спячку, белый змей мечется по Сирамизе и отрывает хвосты, которые здесь, – Фериор рывком обвел рукой зал, – совершенно не к месту. Согласись, есть над чем задуматься.

– Не соглашусь, – возразил Саф и тоже подумал, что хвост айсерга тут лишний. Разве что растянуть его перед входом и спотыкаться. Была понятна тревога Ниоки и Фериора, а еще непонятно, как на нее реагировать. – Риор…