На Жакотт я положить в этом деле не могу. Молода ещё слишком. Поэтому решаю посмотреть, что же за женщину для своего наследника выбрал барон. Возможно, она сослужит мне хорошую службу.

- Пригласи её ко мне. - приказываю служанке. - Я желаю познакомиться с ней.

17. Глава 15

Служанка уходит и закрывает дверь за собой. Крики тут же стихают.

Но не проходит и пары минут, как в комнату, словно ураган, врывается женщина. За её спиной я вижу Бенедикта. Он пытается схватить кормилицу за руку, остановить её. Но женщина ловко уворачивается и несётся прямо ко мне.

Она падает, пытается схватить меня за руку, но я уворачиваюсь и прижимаю руки к груди. С трудом сдерживаюсь, чтобы не зажать пальцами нос. От кормилицы исходит такой запах, что режет глаза. Едкая вонь чеснока, разбавленная запахом пота и давно не мытого тела, просто сводит с ума.

И этой особе барон хотел доверить своего наследника? Значит так нынче выглядят достойные женщины? Что вообще творилось в голове у барона? Или он выбирал кормилицу под стать себе?

- Госпожа! - так и не поймав мою руку, кормилица хватает меня за ноги. - Прошу вас, госпожа! Не прогоняйте меня! Проявите милосердие! - глаза женщины горят лихорадочным блеском.

Мне становится страшно. Не дай бог больная какая.

Ловлю на себе взгляд управляющего и едва заметным движением пальцев, прошу убрать от меня эту мадам. Бенедикт всё понимает без слов. Он ловко схватывает её за подмышки, поднимает на ноги и оттаскивает в сторону. Женщина больше не сопротивляется. Она, как безвольная кукла, свисает в руках управляющего. Когда Бенедикту удаётся заставить её твёрдо стоять на ногах, он отступает на шаг, но продолжает держать её за плечо.

- Как тебя зовут? - спрашиваю.

- Люсия, госпожа. - тихо отвечает, но не проходит и пару секунд, как она вновь начинает кричать. - Прошу вас, госпожа! Не прогоняйте! Я буду служить вам...

- Успокойся! - мне тоже приходится перейти на крик, чтобы перекричать её. И о чудо! Кормилица замолкает. - Послушай, Люсия. - уже спокойно продолжаю. - Я больше не нуждаюсь в кормилице. Мне жаль, но тебе придётся уйти. - решаю умолчать о том, что ещё пару минут назад хотела нанять её в качестве няни.

Мне хватает того времени, что я вижу кормилицу, чтобы понять: я не смогу оставить свою дочь с неуравновешенной, неряшливой и дурно пахнущей женщиной.

- Уйти? - кричит женщина. - Но барон обещал мне это место! Ради вашего ребёнка я избавилась от своего! И теперь у меня грудь ломит от молока! Куда мне его девать? Кого вскармливать?

У меня дыхание перехватывает от её слов. Что она сделала? Избавилась от собственного ребёнка? В голову закрадываются страшные мысли... Да я сгною её в тюрьме, если только узнаю, что она причинила вред новорожденному.

- Что ты сделала со своим малышом? - подскакиваю на ноги. - Что значит избавилась?

- А что? Разве баронессе есть дело до нищих крестьян? - она истерично смеётся.

Я не выдерживаю этого. За два шага преодалеваю расстояние между нами и со всей силы ударяю ей по щеке. Глаза кормилицы округляются, и она замолкает.

- Отдала я его. - шепчет чуть слышно. - Одной бездетной паре отдала. Богатой. Так барон приказал. Сказал, отдашь своего, станешь вскармливать моего. Обещал, что ни я, ни моё дитятко нужды знать не будем. А оно вишь, как вышло. Осталась я и без места в баронстве и без дитя.

Выдыхаю. Главное живой. А то, что барон был той ещё скотиной, я уже давно поняла. Но и кормилица хороша. Разве можно было отказаться от своего ребёнка в угоду деньгам?

- Ты сама виновата во всём. Головой нужно было думать и жить сердцем. - чуть ли ни по слогам чеканю кормилице. - У тебя больше нет малыша. А молоко... сцеживай и продавай. На кусок хлеба заработаешь. - перевожу взгляд на управляющего. - Бенедикт, уведи её.