Оценивающе осматриваю то, что стоит на подносе. Увиденное не то что удручает, оно навевает на мысль: барон не убил, так повариха решилась на этот отчаянный шаг?

18. Глава 16

Изучаю содержимое своего подноса и пребываю, мягко говоря, "в шоке".

- Это что? - спрашиваю у Жакотт и тычу пальцем в подозрительный, серый комок у себя на тарелке.

- Овсянка, госпожа! - уверенно отвечает девушка и недоумённо хлопает глазками.

Судя по её виду, она не понимает чем, в очередной раз, недовольна её госпожа.

Да уж... Действительно. Как тут понять? У меня же на подносе просто пища Богов, а не кусочек чёрного хлеба, стакан с варом и тарелка с куском слипшейся каши, из которой, словно копьё, торчит оловянная ложка.

- Чёрт побери, Жакотт! - не выдерживаю и срываюсь. - Я вижу, что это каша, но почему она такая?

Берусь за ложку и переворачиваю её вместе с тарелкой. Каша при этом остаётся там где была - внутри.

Возвращаю тарелку на место и поднимаю взгляд на Жакотт.

Девушка скукоживается под моим взглядом. Всю её уверенность как рукою сняло. От волнения она теребит подол своего платья, а взгляд её мечется из стороны в сторону, словно в поисках выхода.

Вижу, что служанка растеряна и даже напугана. Она искренне не понимает, чем в этот раз не угодила своей баронессе.

Понимаю, что нет смысла срывать на Жакотт своё недовольство. Это не она отвечает за кухню и приготовление пищи. Спрашивать надо с того, кто сотворил сей "шедевр".

- Приведи ко мне повариху!

******

Повариха соизволила почтить меня своим присутствием только спустя пару часов.

За это время я успела даже вздремнуть. Но перед сном всё же перекусила. Съела кусочек хлеба и запила его варом. Этого хватило, чтобы успокоить голодно урчащий желудок.

Отвар, между прочим, был очень вкусный. Сваренный из сухофруктов, он чем-то походил на компот. Жаль, что в него не добавили сахара, но это, скорее всего, из-за забывчивости.

Я пыталась убедить себя в том, что после смерти барона, повариха просто не посмеет намеренно ограничивать свою хозяйку в еде.

Кашу я решила оставить для поварихи. Для большей наглядности, так сказать. Чтобы было что предъявить. За что зацепиться.

Поев сама, перепеленала и накормила Софию. Не найдя чем ещё занять себя во время долгого ожидания, прилегла на кровать и вскоре заснула.

Осторожный стук в дверь вырвал меня из лап дремоты.

А вот, похоже, и повариха пожаловала.

Поднимаюсь с кровати, встаю возле стола, поближе к изумительно "вкусной" каше и только затем приглашаю гостью войти.

Но, вопреки моим ожиданиям, первым в комнату входит Бенедикт. Я было уже хотела отправить его за кухаркой, но, когда управляющий отходит чуть в сторону, в проходе появляется тучная женщина.

Бегло осмотрев её, понимаю: она морит голодом всех, за исключением себя. Передо мной стоит женщина средних лет с очень пышными формами и округлым, можно сказать даже полным, лицом. Внешний вид её соответствует требованиям: опрятное, чистое платье, волосы собраны в тугой пучок на затылке, а на голове у женщины возвышался чепчик в тон её белоснежному фартуку.

По крайней мере, она чистоплотна. Отметила я. Это плюс к её карме.

Рассматривая раскрасневшееся от жара печей лицо поварихи, я недоумевала, почему она так отвратно готовит?

- Как тебя зовут? - начинаю свой, уже ставший привычным, опрос.

- Адель, госпожа. - в голосе поварихи слышу едва заметные дрожащие нотки.

- Давно работаешь в замке?

- Да, госпожа. С тех пор, как нашему почившему барону был присвоен сей титул и отдано в распоряжение баронство... С тех пор и служу на господ.