— Хороший мальчик, хороший, — дрожащим голосом заговорила я, не отводя взгляда от зверя.

Олень смешно, совсем по-собачьи, склонил голову набок и заинтересованно фыркнул. Потом взял мяч в зубы и медленно стал приближаться.

— Ты хочешь поиграть? — тихо спросила я. — Тогда давай на улице, идёт?

Я не знаю, как объяснить то, что произошло дальше, но олень тихо фыркнул, развернулся и потопал вон из комнаты.

Я усилием воли подавила желание захлопнуть за ним дверь и остаться здесь в полной безопасности. Но надолго ли? Захочется в туалет, кушать, пить… Ну, Олежка! Ну… погоди!

Выйдя из комнаты, я очутилась в небольшом коридоре. Справа оказалась ещё одна дверь, а на ней изображение черепа со скрещенными костями. Очевидно, комната некроманта. А прямо по коридору небольшая кухня.

Пройдя на кухню, я нервно хихикнула, заметив печь. Русскую, мать ее, печь! Если не выберусь, то я здесь с голоду помру, потому что вот с печкой у меня отношения не сложатся, сразу говорю! Ну никак!

Здесь же, то бишь на кухне, находился и выход на улицу. Осторожно выглянув, я ойкнула и скрылась в доме. А кто бы не скрылся, увидев кучу живности, сидящей полукругом на полянке возле крыльца? И ладно бы, если бы там были белочки, ёжики. Не, эти милые зверюшки тоже присутствовали, но в компании огромных волков, медведей и, если меня зрение не подвело, то и пумы.

— Тебя ждут, — напомнил Лавир, заходя в дом и окидывая взглядом дрожащую меня. — Хозяйка леса должна представиться своим подданным.

— Там пума, — шепотом сказала я подростку.

— Я знаю, — кивнул Лавир и как-то очень странно на меня посмотрел. Видимо, гадал, всё ли хорошо с моей головой.

— Она меня сожрёт! — тоненько пискнула я, боясь преставиться прямо тут, на месте. Будут тогда зверюшки знакомиться с моим трупом. Хотя… Передо мной некромант, они вроде мёртвых в условно живых превращают.

— Костьми не питается, — фыркнул некромантишка.

— И ничего не кости, а вполне себе хорошая фигура. По канону, между прочим, девяносто-шестьдесят-девяносто! — обиделась я, поправляя помятое платье.

— А Ашире больше нравится сто двадцать на сто двадцать, — отмахнулся мальчишка и, не говоря больше ни слова, подхватил меня на руки.

Всего два шага — и вот меня поставили на крыльцо перед голодными взглядами животных.

— Здрасьте, — нервно хихикнув, заговорила я.

— Здравствуй, хозяйка! — раздалось хором. Я аж присела от неожиданности.

Вот никогда не была трусливой, но говорящие звери оживили в моей голове одинокого таракашку, который теперь метался из стороны в сторону с криками: “А-а-а-а! Мы все умрё-ё-ём! Нас всех сожру-у-ут!”. Остальные таракашки, отвечающие за разум, растерянно столпились, переглядываясь.

— Что делать дальше? — шепотом спросила у Лавира, который меланхолично жевал яблоко, облокотясь на стену.

— Теперь каждый к тебе подойдёт и представится. Кстати, здесь собрались только те, кто входит в совет.

— Прям лесная братва, не иначе! — хохотнула я.

И чего я не ожидала, так это громкого, дружного возгласа:

— Мы лесная братва! Ура-а-а!

— Твою мать! — выругалась я, оглядев веселящихся зверей. — И что теперь?

— Ничего, — пожав плечами, спокойно отозвался Лавир. — Теперь жди.

Первым к крыльцу подошел медведь. огромный такой, как гризли. Шел, как человек прям, на задних лапах. Из-за чего был выше меня в полтора раза. Я, конечно, не огромная, но метр шестьдесят во мне есть.

— Бал! — гаркнул мишка, глядя на меня сверху вниз.

— Что? — переспросила я, не понимая, это он представился или откашлялся. А вдруг именно так кашляют медведи?