— Бургомистр пожаловал! — выдохнул, переходя на полушепот, Хомлин и, тут же обратившись в облачко, исчез.

17. Глава 17

Сделав глубокий вдох и резкий выдох, я отправилась открывать. В помещении у входной двери было большое, чуть мутноватое зеркало. Остановилась напротив него, внимательно посмотрела на себя. Платье, которое я нашла в сундуке, возможно, было скроено не по моде, но явно шло новой мне. Особенно красиво смотрелась линия декольте. Глубоконькая такая, способная затуманить разум некоторым мужчинам. А вдруг бургомистр такой?

— Я Тасия Садья, молодая жена немолодого аристократа, — повторила легенду, стараясь заставить себя поверить в нее. — Я вынуждена была выйти замуж, невинно обвинена, поставлена перед ужасным выбором, вынуждена уехать в захолустье… Да, да, вся такая бедная и несчастная!

Я предполагала, что бургомистр – мужчина либо в возрасте, либо средних лет и юная, попавшая в беду Тасия вызовет у него либо отеческие чувства, либо желание стать рыцарем-спасителем. Мне нужно было, чтобы этот мужчина не пожелал особо копаться в моей подноготной, а уж тут все средства хороши. Ладно, совсем на всё я не согласна, но если на тебя бежит медведь, а у тебя в руках граната — дергай чеку и кидай! Вот я и дернула. Не чеку, конечно. Ткань платья. Чтобы лучше лежала.

Хомлин о бургомистре особо ничего не сказал, на мои вопросы об управляющем провинцией мужчине ответил обтекаемо. Это, конечно, с одной стороны, радовало, позволяло надеяться, что и обо мне он распространяться не станет, а с другой – не позволяло сформировать представление о том, с кем придется иметь дело. По итогу я знала только, что меня ждет встреча с деятельным мужчиной, умеющим добиваться своего. Воображение рисовало приземистого лысоватого дядьку с цепким взглядом и пробивающейся лысиной. Потому, наверное, когда я распахнула дверь и увидела, кто пожаловал ко мне, мой рот открылся сам собой. От удивления.

На пороге стоял высокий, непозволительно красивый мужчина. Длинные светлые волосы, рассыпанные по широким плечам, алебастровая кожа, широкие скулы, пухлые губы, пронзительные голубые глаза, темные, четко очерченные густые брови… Еще один, с которого портреты писать надо! Но была одна деталь, которая особенно привлекла внимание, — острые уши! Эльф?

— Добрый день, госпожа Садья, — произнес он мелодичным, но низким голосом, таким, что проникал под кожу. — Простите, что я без приглашения, но должность обязывает…

Я моргнула раз, другой, пытаясь пережить последствия столкновения собственных надуманностей с реальностью. Господин бургомистр же в это время прошелся внимательным взглядом по моей фигуре, явно отмечая детали. Задержался он и на линии декольте. Да при этом взгляд его стал таким хищным, что мне, не страдающей особой стеснительностью и самолично выставившей прелести напоказ в попытке достижения определенных целей, захотелось прикрыться. Вдобавок ощутила то, чего не ощущала давненько: к щекам прилила кровь. Я что, зарделась, аки цветочек? Вот дела.

— Рада принимать вас у себя, господин бургомистр, — выдавила я из себя и посторонилась, пропуская гостя вперед.

— Я пришел вот так, не будучи представленным, не вызывая вас в ратушу, в надежде, что мы сможем поговорить приватно и по-соседски. Мои земли граничат с вашими, — сообщил мужчина, чуть снисходительно улыбнувшись. — Если вы не против такого разговора, госпожа Садья, то можете называть меня просто Латриэль. Или, прошу, хотя бы без должности, только господин Окнист.

— Почту за честь принять ваше предложение соседской дружбы, господин Латриэль, — похлопав ресницами, сказала я. — Пройдемте в гостиную.