– Да я не моложе вас! – возмутилась Варенька.

Вот же неугомонная!

– Графиня, лягте и не спорьте, – приказал доктор. – Ваше сиятельство, барышня права, пощадите скромность своей кузины. Я расскажу вам о ее состоянии, когда закончу помогать ей.

– Да, вы правы, – согласился исправник.

– Сходите за холодной водой, холодные примочки при вывихе еще никому не повредили, – распорядилась я.

Хоть ненадолго делом займется. Я закрыла двери прямо перед его обалдевшим лицом, обернулась к доктору.

– Иван Михайлович, я могу вам помочь?

– Да, конечно. Барышне нужно снять чулок, и лучше, если вы…

– Не надо с меня ничего снимать! – воскликнула графиня. Попыталась поджать под себя ноги и снова вскрикнула.

– Перестань дурить, – сказала я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно мягче. – Как, по-твоему, доктор должен тебя осмотреть?

– Не надо меня осматривать! Не буду я раздеваться!

Я вздохнула.

– Думаешь, Иван Михайлович на своем веку не перевидал ножек? Вряд ли он увидит что-то новое. А обследовать тебя нужно, и вывих вправить нужно.

Варенька залилась краской, едва слышно прошептала:

– Ладно…

Чулки у нее оказались в цвет туфелек – синие, с вышитыми золотистыми ящерками. А вот стремительно опухающая и синеющая лодыжка понравилась мне куда меньше.

– Вы так уверены в диагнозе? – поинтересовался доктор, когда я отступила от пациентки.

– Тут и сомневаться не в чем, – пожала плечами я. – Сустав деформирован, стопа в неестественном положении. Вывих определенно, надеюсь, нет перелома и связки целы.

– Откуда вам известны такие вещи? – продолжал любопытствовать доктор, пока его пальцы ловко и осторожно ощупывали пострадавшую конечность.

Варенька морщилась и кусала губы, но не жаловалась.

Я пожала плечами: не признаваться же, что в той, прошлой жизни я несколько раз проходила курсы парамедиков – просто на всякий случай.

– Действительно, вывих, – согласился с моими предположениями доктор. – Нужно будет вправлять. Подождите минутку.

Он распахнул двери, едва не столкнулся со Стрельцовым, который расхаживал туда-сюда по комнате. Исправник схватил доктора за локоть, тот что-то сказал, так тихо, что я не расслышала. Стрельцов выпустил его, отвернулся к окну, тяжело оперся о подоконник. Я не стала мешать ему мучиться угрызениями совести: все равно не поможет. Забрала в комнату ведро с холодной водой, чтобы исправник не снес его, если снова решит заметаться. Огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было бы превратить в холодную примочку. Единственным подходящим предметом выглядела вышитая салфетка на спинке кресла.

– Будет холодно, – предупредила я, опуская мокрую ткань на стремительно опухающую ногу.

Варенька взвизгнула. Стрельцов влетел в двери. Визг изменил тональность на возмущенный. Девушка подхватила с дивана подушку и запустила в родственника. Покраснев, будто ошпаренный, исправник вылетел обратно, едва не снеся по дороге почтенного доктора.

– Смотрю, вы неплохо справляетесь и без меня, – улыбнулся он, выставляя на стол сундучок. – Принесите, пожалуйста, стакан с водой.

Я метнулась на кухню, чудом не сверзившись со сломанной ступеньки. Надо найти доски, пусть неоструганные, и починить. А потом проверить остальные ступеньки, чтобы еще кто-нибудь что-нибудь не сломал. Все в этом доме выглядело так, будто за ним не ходили лет двадцать: скрипящие полы, выцветшие занавеси, паутина под потолком. Да и чистотой он не блистал – впрочем, если жили в нем пятеро, а прибиралась одна, понятно почему. Ничего. Разгоню всех дармоедов и наведу порядок.

В коридоре у кухни было чисто: похоже, сотский добросовестно выполнил приказ исправника и заставил-таки экономку прибраться. Хотя, по-хорошему, надо было управляющего заставить. Справлюсь ли я с ними двумя? Справлюсь, если что, Герасим поможет. Ему, похоже, тоже не слишком нравилась эта парочка. Я догадывалась, почему моя предшественница позволяла собой помыкать: наверняка ей просто некуда было деваться от родственницы, а та только рада была бесплатной рабочей силе. Но я – не она.