– Ты слышишь? – прошипела мачеха мне прямо в ухо. – И эти слухи не утихнут и после вашей с графом свадьбы. Если тебе на это наплевать, то подумай хотя бы о своем будущем муже. Ты хочешь взвалить на него непосильную ношу. Мужчины очень чувствительны к таким разговорам. Он никогда не сможет тебя простить.

В том, что она говорила, было здравое звено. Но де Валенсо знал, на что шел. Он уже имел сомнительное удовольствие слышать всё то, что говорилось обо мне, и если после этого он всё-таки согласился на брак со мной, то это был именно его выбор. К тому же, я надеялась, что большую часть времени он будет проводить в столице, а уж кому-кому, а парижанам было абсолютно наплевать на то, что говорилось в далекой провинции о какой-то графине.

С этой умиротворяющей мыслью я и подошла за благословением к святому отцу, и он без малейших сомнений дал мне его, чем вызвал очередной всплеск негодования среди своей паствы.

Чтобы не слышать их возмущенные пересуды, я вышла на улицу, не дождавшись Эмму и Генриетту, но сделала только хуже. Потому что как только я спустилась с крыльца, я услышала вкрадчивый голос Маруани.

– Счастлив видеть вас, мадемуазель Бушар! – он отвесил мне низкий поклон, на который я ответила скупым кивком.

Я хотела повернуть назад, но барон быстро взбежал по ступенькам и преградил мне путь.

– Давайте поговорим, мадемуазель! Я прошу всего лишь выслушать меня!

– Мне кажется, сударь, вы наговорили уже столько всего, что вряд ли сумеете сказать мне что-то новое.

– Не будь те столь строги, мадемуазель! – воскликнул он. – Тем более, что это не в ваших интересах. Чем дольше вы будете отказываться меня выслушать, тем больше внимания мы привлечем. А этого, думаю, вам совсем не хочется.

Я горько рассмеялась:

– Вы уже довольно постарались, ваша милость, и именно благодаря вам мое имя облито такой грязью, от которой мне никогда уже не отмыться. Неужели, вам этого мало?

– О, вы не справедливы ко мне, мадемуазель! – возмутился он. – Возможно, действительно я в некоторой степени стал причиной причиненных вам неудобств, но смею вас заверить – причиной невольной. Я и подумать не мог, что одно маленькое замечание, неосторожно сделанное мною, вызовет такую волну сплетен. Я всего лишь в узком кругу обмолвился, что видел вас ночью, когда возвращался из города, как эту новость подхватили и понесли по всей округе.

– Вы вовсе не видели меня ночью, сударь! Равно как и ваша сестра – не понимаю, зачем вы втянули ее в это грязное дело.

Барон невозмутимо пожал плечами:

– Возможно, я не видел вас лично. Но я точно знаю, что той ночью вы выходили из дома. Так что я не слишком отошел от истины. А вот что делали вы в столь поздний час так далеко от дома? И если вы столь мало заботитесь о своей репутации, то разве я в этом виноват? Но давайте не будем вспоминать о прошлом, дорогая Альмира! Думаю, ваша матушка уже сказала вам о моем предложении? Лучшее, что вы можете сделать, это принять его, и как можно скорей – пока я не передумал. Наш брак положит конец всем этим слухам, и ваша репутация будет отмыта добела. Все решат, что я просто приревновал вас к кому-то и оскорбил сгоряча. Но чего не бывает между влюбленными, дорогая мадемуазель Бушар, не так ли?

Он попытался поднести к губам мою руку, но я отдернула ее, вся дрожа от негодования. Мне были противны его лицо, его голос, так что было говорить о его поцелуях?

– Ах, вот как? – глаза его недобро блеснули. – Ну, что же, пеняйте на себя! Пока все местные кумушки еще полны уверенности, что в ту ночь вы ходили на свидание с мужчиной. Но что, если я придам этим сплетням совсем другое направление? Если не ошибаюсь, в ту ночь было полнолуние, мадемуазель? А если прибавить к этому ваш цвет волос и то, что в роду вашей матушки были женщины, обвиненные в колдовстве?