Граф Честер-младший впервые посещал Дуврский замок. Тогда, когда праздновалась свадьба младшего герцога Кентерберийского, он был ещё слишком молод, чтобы присутствовать на торжестве, а буквально через год после свадьбы супруга герцога умерла, и с тех пор в замке празднества не проводились.

Замок был разделён на две части, половина замка была светская, и она принадлежала герцогу Кентерберийскому, а вторая половина церковная, считавшаяся резиденцией архиепископа.

Молодой граф Генри Честер шёл по гулким коридорам и думал, что жить здесь он бы не хотел. Из всех замков ему больше всех нравился Карнарвон, но в столице было гораздо больше возможностей для такого молодого, красивого и богатого человека, как он.

«Ну вот что от меня понадобилось архиепископу, вот в чём вопрос», — мрачно подумал он.

Накануне он получил записку, которую принёс один из монахов, с просьбой явиться в резиденцию архиепископа утром следующего дня, молодой граф не мог проигнорировать такое приглашение. Он даже не поехал в Весёлый квартал, понимая, что, если поедет, то вряд ли утром будет выглядеть достаточно благообразно для визита к главе церкви.

— Проходи, сын мой, садись, — прозвучал доброжелательный, почти отеческий голос архиепископа, и он указал графу на большое кресло, установленное прямо перед столом, из-за которого архиепископ поднялся, чтобы встретить молодого человека.

Граф Генри Честер, как и полагалось, приветствовал архиепископа, склонился над его рукой и слегка коснулся губами огромного красного камня архиепископского перстня.

— Вызывали меня, святой отец? — вежливо спросил он.

Архиепископ, дождавшись, когда Генри усядется на стул, обошёл стол и сев напротив графа тяжело вздохнул и печально посмотрел на молодого человека.

— Звал, — подтвердил он, — я хотел обсудить с тобой твоё будущее.

Граф заёрзал на неудобном стуле. После того, как архиепископ сел на свой «трон», оказалось, что граф сидит гораздо ниже архиепископа и даже при своём росте, ему надо вытягиваться, что видеть главу церкви. То есть его стул оказался ниже, чем стул архиепископа, хотя сначала ему показалось, что они одинаковые.

Генри Честер беспокоился, потому что никак не видел своё будущее, связанным с церковью. Архиепископ, заметив его терзания, вновь улыбнулся по-доброму, почти отечески.

— Сын, мой, я не предлагаю тебе задумываться о церковной карьере, — сказал он, — хотя, безусловно, для любого аристократа, особенно из такого древнего рода, как твой, это был бы достойный шаг. Но к этому должна стремиться душа. Мы не навязываем любовь к Церкви, нам достаточно, если есть любовь к Богу.

Граф Честер немного успокоился, но всё же не понимал, к чему ведёт архиепископ. Про какое «будущее» он говорит?

— Знаешь ли ты, сын мой, — продолжил архиепископ, — что твой отец подал прошение на брак с молодой вдовой леди Маргарет, графиней Гламорган?

Генри удивился, но кивнул.

— Да, я знаю, отец говорил со мной, — ответил он.

— Что ты думаешь насчёт своего будущего теперь? — спросил архиепископ, — ведь молодая жена принесёт графу новых наследников.

Он намеренно подталкивал Генри к определённому выводу.

— Я не задумывался об этом, — признался молодой граф, но в голове у него уже складывалась тревожная картина.

— Это понятно, — всё так же печально произнёс архиепископ, — молодости не свойственно думать наперёд. Но ты должен понимать, что, женившись на молодой женщине, твой отец получит новых наследников, и, возможно, будет доволен ими больше, чем тобой.

Архиепископ снова печально вздохнул, и чуть наклонившись вперёд, отчего Генри показалось, что он навис над ним, добавил: