– Ну, что ты, милая? Такова женская доля, – по-своему поняла ее Богда. – Не нам выбирать, с кем связать свою судьбу, да и отцу твоему виднее. Пойдем.

– Ты иди, няня. Я догоню. Покрывало накину и догоню.

– Верно говоришь. Пусть жених тоже видит, что ты девушка порядочная. Пусть знает, какую хозяйку в дом берет.

Старуха развернулась и пошла обратно, все так же глядя себе под ноги.

Шандор еле дождался, пока она скроется, бросился в комнату и закрыл за собой дверь.

– Живой! – только и сказала Умилинта. Прижала к груди покрывало. – Тсера сказала, а я не верила. Думала, она нарочно успокаивает меня.

Карие глаза заблестели от слез. Несмотря на это, любимая была дивно как хороша. Белая рубашка, богато украшенная вышивкой, скромная синяя фота[1] лишний раз подчеркивали фигуру девушки – аккуратную грудь, тонкую талию.

Шандор осторожно коснулся волос Умилинты, уложенных в сложную прическу. Мгновение спустя торопливо целовал лоб, скулы, щеки, ощущая на губах соленую влагу.

– Бежим со мной! – прошептал он. Знал, что не время, что нужно остановиться, но не мог отпустить любимую. – Пока не сказано последнее слова, пока еще не поздно!

Умилинта прижалась к его груди. Шандор замер, а после обнял ее так крепко, как только мог. Она любит его, любит, ликовало его сердце. Как можно было сомневаться в ее чувствах? Ради этого мгновения стоило жить. Ради того, чтобы быть рядом с любимой, все испытания можно вынести, все сложности преодолеть.

– Не стоило тебе приходить сюда. Прости меня, но я не могу уйти с тобой.

_______

[1] Фота – распашная юбка, которую носили поверх длинной рубашки. Представляла собой два гладких полотна, закрепленных на поясе.

7. Глава 6

Слова оглушили Шандора подобно удару грома. Счастье, хрупкое как бабочка, что только расправила крылья, рассыпалось в пыль. Нет, видно он ослышался. Видно, слишком напугал Петру свою дочь, раз она так заговорила.

– Мы уедем так далеко, как только захочешь. Нас никто никогда не найдет.

– Нет, – повторила Умилинта. Выскользнула из объятий. Отвернулась. – Ты не знаешь моего отца. Он поклялся, что убьет тебя, если ты снова появиться здесь. Поверь, он сдержит свое слово, а я… Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

– Что он мне сделает? – попытался шутить Шандор. – На мне как на собаке все заживет.

– Нет. Уходи, всеми святыми тебя заклинаю. Если любишь меня, уходи.

– Никуда без тебя не пойду, слышишь? Хочешь, еще раз пойду к твоему отцу? Хочешь, на колени перед ним стану?

Шандор говорил, не задумываясь о том, способен ли он выполнить эти обещания. Мог ли он и правда молить о милости убийцу своего отца, человека, которого ненавидел всем сердцем? Разве это не предательство? Разве достоин он после этого называться сыном Стево Олару? Нет, но и без Умилинты не представлял себе жизни.

– Ничего не хочу, – ответила любимая, не поднимая глаз. – Нам не быть вместе. Такова воля Господа…

– Не Господь, а твой отец принял это решение. А ты? Сможешь жить с тем человеком, которого он выбрал себе в мужья? Сможешь?..

Шандор не договорил. Стоило ему лишь на мгновение представить Умилинту в объятиях другого мужчины, как руки сами сжались в кулаки. Не отдаст. Никому не позволит даже коснуться ее. Убьет соперника, умрет, если нужно, но не позволит.

– Бежим! – снова повторил он. – Я все для тебя сделаю. Ты никогда не пожалеешь о том, что пошла со мной.

– Нет, – прошептала Умилинта, будто ножом в грудь ударила. – Уходи.

Шандор упал перед ней на колени, обнял ее ноги, уткнулся лицом в живот. Чувствовал, как она дрожит, умолял уйти с ним, но Умилинта была непреклонна.