После гибели родителей брат решил взять бизнес в свои руки. Первым делом переименовал кафе в коммерчески более привлекательное «Фри Пигз» (и с чего он взял, что так стало лучше?). Спорить, чтобы он вернул прежнее название, было бесполезно. Вдвоем с женой Кристиной они оберегали свои экономические нововведения похлеще дракона, сторожившего золотое руно в роще Ареса. На смене названия горе-экономисты не остановились. Они буквально выжимали из кафе все соки, закручивали гайки до последнего. Дохозяйничались до такой степени, что из некогда уютного кафе превратилось в унылое. Того гляди обанкротится. Если еще не…

Эх, знали бы наши папа с мамой, что сейчас происходит с «Милой Аннет».

Я вспомнила о родителях и загрустила. Но тут же запретила себе печалиться. Папа бы не одобрил ни слез, ни отчаяния. Он всегда находил выход из самых патовых ситуаций. Никто никогда не видел его угрюмым или мрачным. Наоборот, он всегда подбирал искренние слова поддержки каждому, кто забредал в кафе в подавленном состоянии. Душевное участие в сочетании с потрясающими мамиными десертами заменяло клиентам походы к психотерапевтам (клиенты так нам и признавались).

Вот какая атмосфера царила в нашем семейном кафе!

Я прошла на кухню и включила старую подовую печь. Когда-то это была очень крутая модель — двухкамерная. До нужной температуры нагревалась за семь минут. Но сейчас, как только жар переваливал за двести, печь начинала страшно гудеть. Да и разогреваться ей требовалось уже не семь минут, а все сорок.

Налив в большой термопот воды, я нажала кнопку включения. Пока вода для чая нагревалась, я мельком посмотрела на себя в овальное зеркало на стене рядом с пробковой доской заказов.

Подумалось, что мое новое лимонно-кремовое платье из тоненького трикотажа очень мне идет. Вот чем я в нем не лицо кафе? По-моему, очень даже ничего. Поправила тонкими пальцами темно-русые волосы, выбившиеся из прически на скорую руку. Миндалевидные, медового цвета глаза, прямой нос и высокие скулы я унаследовала от папы. От мамы досталась точеная фигура. Брат с Кристиной частенько подшучивали, мол, не в коня корм. Сколько ни корми — всю жизнь тростинкой быть, только еду перевожу. Но на самом деле, я просто очень мало ела и уж точно никогда не злоупотребляла сладостями. Вот и весь секрет стройности.

Старый холодильник подал признаки жизни, а следом за ним мой брат Глеб.

— Ань, ты что, проспала? — прокричал он из зала. — Открываться скоро, неси чай!

Кристина обычно спит до двенадцати. Поэтому я не переживала, что она вклинится в наш с братом разговор и перетянет мужа на свою сторону, не дав ему ни единого шанса разобраться в предложении, которое я для него приготовила.

— У нас полтора часа в запасе, — терпеливо ответила я и достала из подвесного шкафчика две фарфоровые кружки с блюдцами. Налила кипятка, бросила по чайному фруктовому пакетику. В одну чашку положила четыре кубика сахара — для брата. Из холодильника достала два вчерашних шоколадных чизкейка.

Перед тем как выйти к брату, еще раз прокрутила в голове все предложения, которые могли бы убедить его отказаться от глупой идеи выдавать меня замуж. Хоть Глеб и считал меня недорослем, вечно витающей в облаках сказочницей без толики прагматичного мышления, я была с ним не согласна. По крайней мере, все, чем я занималась, я честно делала ради нашего общего дела. В отличие от Глеба, который решал проблемы как-то уж очень своеобразно.

А еще я любила мечтать и знала, что рано или поздно со мной произойдет нечто, что не впишется в привычную картину мира обычного человека, что-то, что случится вопреки здравой логике, что-то такое, что перевернет мою жизнь с ног на голову.