Тут дверь дернулась, и из-за нее выглянула голова Глеба.

Я облегченно выдохнула. Да что там выдохнула, из легких весь воздух в одно мгновение вышел.

— Вот вы где. — Брат приветливо улыбнулся. — Познакомились уже? Может, к столу, а?

Богдан Сергеевич меня отпустил, издав при этом недовольный звериный рык.

Извращенцы.

Что брат, что этот вот.

Думает, что из-за накачанных мышц и бьющего через край потока тестостерона все девушки должны перед ним штабелями укладываться, стоит ему только пожелать?!

Нетушки.

Сам пусть шоколадом в своем сыре катается, неуч.

А брат, раз оказался дураком, пусть перед этим Геркулесом сам и стелется. Осталось каравай с солью вынести да красную дорожку постелить.

Вперед!

Это не моя война!

У меня есть свои мечты, свои планы!

Богдан Сергеевич Глебу ничего не ответил.

Пристально посмотрел на меня.

— Буду с нетерпением ждать.

Развернулся и вышел в дверь, открытую ровно настолько, что Глеб, пропуская его, едва успел вытянуться по стойке смирно и вжаться в дверной косяк, иначе был бы сбит.

Когда дверь за ними закрылась, я уселась на стул. Воображение у меня было богатое и резвое, мигом придумать несколько вариантов для выхода из любой ситуации не составляло труда. Но сейчас...

Щеки пылали, мысли путались.

Сегодняшний день закрепил во мне новое, оформленное и нерушимое понимание. Когда-то благодаря Вадиму я поняла, что любовь имеет пароль — сердце не любого услышит. А сейчас по милости несвятой троицы я выучила еще один урок. Как бы ни было жаль разочаровываться, но поступки этих троих — наглядное доказательство того, что мужчинам доверять нельзя.

Ни при каких обстоятельствах.

Остается одно.

С утра начну названивать в администрацию колледжа с просьбой ускорить мое поступление. Оставаться здесь я больше не хочу.

В мой оскверненный, обесчещенный и разрушенный алтарь снова открылась дверь.

— Ань, нашим мужчинам я налила по коктейлю. Они так мило беседуют! Там у бара последняя клиентка, обслужи ее и закрывайся. А потом накрывай ужин. Все так замечательно!

Невестка задорно хихикнула и выпорхнула в зал.

За барной стойкой оказалась пожилая, но очень миловидная женщина. Ухоженное лицо обрамляли светло-русые волосы, легкомысленными колечками лежавшие на плечах и спускавшиеся ниже лопаток. На руках красовалась парочка изящных перстней с янтарными камушками. Похожий на лисий воротник висел по обоим лацканам элегантного пальто карамельного цвета. Для своих лет старушка была поджарой, подтянутой, подобно степной волчице или большой дикой кошке.

Немного взволнованно она рассматривала обстановку в кафе и задержала взгляд на мне, когда я прошла через деревянную арку к бару.

— Милая, ты не могла бы отрезать кусочек во-о-он того чудесного десерта? — Голос женщины звучал мягко, приятно, с едва заметной хрипотцой.

— Простите? — Что-то в ее облике показалось мне до боли знакомым, но я никак не могла понять, что именно.

Старушка показала пальцем на открытую кухонную дверь. На кухне на краю стола на крутящейся пластмассовой подставке стоял торт для Богдана Сергеевича.

— Когда он выпекался, я места не находила, не могла дождаться. — Она смущенно улыбнулась, как бы неловко себя чувствуя из-за своего признания. — Если, конечно, можно. Смотрю, у вас семейный праздник намечается...

Я бросила взгляд на вишневый торт. Потом на Глеба, обреченно подпирающего голову руками. На счастливую Кристину, которая до неприличия близко пододвинула стул к Богдану Сергеевичу и глазами жадно изучала его натренированные мышцы, проступающие сквозь ткань рубашки. Посмотрела на играющего губами «жениха», нетерпеливо поглядывающего в мою сторону.